Подари мне мечту

— Мы слонялись где не надо и выкурили чертову Изабель из норы, — заявила Трейси. — Я думаю, что мы подняли ее из могилы!

Касс чуть не свалилась с сиденья.

— Мне нужно с тобой поговорить, — настаивала Трейси, следуя за Антонио по пятам через весь дом.

Он молча вошел в библиотеку. Трейси последовала за ним. Кто дернул ее за язык там, в склепе? Она же любит его и вовсе не хотела причинить ему боль!

Трейси была готова разреветься от досады на свою неловкость. Все шло из рук вон плохо! Она примчалась в Испанию в надежде вернуть себе любовь Антонио, соблазнив его, заманив в постель. Но не тут-то было! На смену раскаянию пришла ярость. Это все из-за Касс!

Она следила, как Антонио прошел к дверям на террасу и молча уставился на пыльные выщербленные камни.

Он уходит от нее медленно, но неотвратимо, а она только отталкивает его каждым своим словом, каждым поступком…

Трейси до боли зажмурилась. У нее еще остается возможность сохранить достоинство и бежать, но даже на это не хватало решимости. Если бы только избавиться от сестры! Трейси растерянно захлопала глазами, ошеломленная таким поворотом своих мыслей. Да, она склонна взвалить всю вину на Касс, но чтобы избавиться от нее? Сестра и так уедет отсюда в понедельник. Может, стоит даже отослать с ней Алису, чтобы не окончательно опозориться в роли матери? Трейси в отчаянии заломила руки. Что делать? Как избежать новых ошибок? Впервые в жизни она попала в такую глупую ситуацию, И как только ее угораздило?

— Антонио! — промолвила она сдавленным голосом. — Я хочу извиниться за то, что говорила там, в склепе!

— Неужели? — Он повернулся и устремил на нее непроницаемый, загадочный взор.

И Трейси впервые осознала, что понятия не имеет, о чем он думает и что чувствует.

В замешательстве она закусила губу. Прежде ее никогда не смущала необходимость лгать. Вот и сейчас она собиралась заявить, что все выдумала. Но что-то словно наложило печать на ее уста!

— Мой отец очень любил мою мать. Не просто любил — обожал. — Антонио не отрывал от Трейси напряженного взгляда. — Это одна из немногих вещей, в которых я абсолютно уверен.

Трейси онемела. Не в силах открыть рот, она лишь молча чертыхалась про себя.

— Но я знаю и о том, что у него была связь с вашей тетушкой. Конечно, она никому об этом не поведала, но я очень внимательно прочел полицейские протоколы. Они говорят сами за себя. — Антонио болезненно сморщился.

— И зачем я вообще об этом вспомнила! — Трейси положила руки ему на плечи. — Прости меня! Я просто…

— Ты просто не дала себе труда подумать, — отрезал он, снимая с себя ее руки. — И никогда не утруждала себя этим.

Трейси остолбенела. Сердце замерло у нее в груди. А когда стало биться вновь, каждый толчок отдавался невыносимо острой болью.

Никогда в жизни ни один из ее любовников не позволял себе так методично, беспристрастно анализировать ее поведение и давать оценки. Это могла делать лишь она сама.

Антонио отошел от Трейси в дальний угол.

— Нет! — вырвалось у нее. Глаза наполнились жгучими, злыми слезами.

— Извини. — Антонио резко обернулся и выставил перед собой руку, словно запрещая приближаться к себе. — Трейси, по-моему, тебе следовало бы тоже вернуться домой в понедельник. Ты напрасно приехала сюда.

Она была не в силах дышать. Она была не в силах осознать, что он такое сказал. Она могла только смотреть на него, не веря своим ушам.

— У меня еще есть дела, и давно пора проведать Эдуардо. — Антонио явно собрался уходить.

Трейси не шелохнулась. И тело, и рассудок отказывались повиноваться. И она выпалила первое, что вертелось на языке:

— Какие дела? Какой Эдуардо? Я еще не кончила разговор!

Он лишь поморщился в ответ. Она отвечала такой же болезненной гримасой, ошеломленная собственной выходкой. Что это на нее нашло? Что вообще с ней творится?

— Прости, Антонио! — затараторила Трейси. — Прости меня! Я тебя люблю! Я сама не соображаю, что говорю! Погоди, дай мне хотя бы пару минут, чтобы доказать свою любовь! — Она беспомощно простерла к нему руки.

— Нет. — Он осторожно поймал ее за запястья, не позволяя приблизиться.

Его решительное лицо, холодный голос окончательно выбили почву у нее из-под ног.

— Пожалуйста, не прогоняй меня! — Трейси словно со стороны наблюдала за своей униженной мольбой. — Ты мне нужен! Ты мне нужен как никогда!

— Все кончено, — резко перебил он. — То, что случилось вчера, было ошибкой.

— Ошибкой? — Оцепенение наконец-то прошло, и на смену ему пришла ярость. — До сих пор ты не жаловался, когда я не отказывала тебе ни в чем, Тонио!

— У меня есть дела, — сдержанно повторял он, обошел ее и уселся за рабочий стол.

Трейси ошарашенно разглядывала его точеный профиль, склоненный над пыльными папками. И тут ее понесло. Она уже не могла остановиться, хотя понимала, что только навредит себе, если не сумеет овладеть собой.

— Это что же, я торчу тут битый час, наполовину голая, и обмираю от любви, а ты вместо меня обнюхиваешь свои книжки? Ты что, уже не мужик? — вызывающе воскликнула она.

Не обращая внимания на ее тираду, Антонио продолжал рыться в бумагах. Из стопки книг выпала фотография.