Подари мне мечту

— Кассандра, — не спеша начал он, устроившись возле дивана на мягкой оттоманке, — я раскопал генеалогическое древо, совершенно очевидно составленное собственноручно моим отцом. — Его глаза оживленно блеснули. — Карандаш кое-где стерся, но все надписи еще можно прочесть.

— И что вы выяснили? — Касс воспрянула духом, мигом позабыв про сомнения и страхи.

— Сейчас увидите сами. — Он отошел к столу и вернулся с пожелтевшими листами бумаги.

Касс, дрожа от нетерпения, разложила листы на диване, а сама встала на колени на полу. Антонио пристроился рядом.

Она уже предвкушала, как будет разбираться в этой родословной с самого начала, но ее внимание сразу приковала к себе запись в самом конце: «Кэтрин де Уоренн, 1930-…. жена сэра Роберта де Уоренна, 1912-…» Дальше шли даты рождения и смерти ее родителей.

— Мой отец скончался в 1966 году, — напомнил Антонио.

— За два года до моего рождения, — уточнила Касс. Теперь понятно, почему здесь нет упоминания о ней. Она переглянулась с Антонио.

~ Вернемся к первой странице, — нетерпеливо предложил он.

— Вот она, Изабель! — воскликнула Касс.

Перед ней лежал вожделенный ключ к тайне, выписанный четким почерком Эдуардо. Изабель де Уоренн родилась в 1535-м и умерла в 1555 году, — но это Касс знала и так. Она вышла замуж за Альварадо де ла Барку за год до своей смерти. Если у них и успел родиться ребенок — а скорее всего его не было, — то он здесь не упоминался. Касс провела пальцем по полустершимся строчкам и мгновенно все поняла.

— Она действительно была дочерью графа! Но он умер в 1543 году, и его титул перешел к младшему брату!

— Да, — выдохнул Антонио.

Но Касс было не до него: она и сама успела разглядеть драму за сухими, бесстрастными цифрами.

— Боже мой! — вырвалось у нее. — Они же все умерли! Ее отец, ее мать, даже ее брат! Они все умерли в 1543 году!

— Да, — подтвердил Антонио. — Они все умерли.

Глава 11

Восточный Сассекс

18 июля 1543 года

Даже в нелепых пышных юбках она легко могла обогнать своего брата, хотя он был старше на два года. Изабель со смехом неслась взапуски с десятилетним Томом, не обращая внимания на отчаянные возгласы леди Кэролайн. Ровная ласковая земля Сассекса словно сама стелилась ей под ноги. Изабель выросла среди этих чудесных пустошей, песчаных пляжей и пологих холмов и почти не обращала внимания на окружавшую ее красоту. Не то чтобы она была черствой девочкой — просто маленькая проказница привыкла к этому так же, как привыкла к вечным причитаниям няньки, безуспешно пытавшейся утихомирить своих подопечных. Изабель удалось первой добежать до грубого мяча из мешковины, набитого соломой, и она торжествующе вцепилась в этот смешной приз, растянувшись ничком на земле.

В рот попала добрая пригоршня песка, и Изабель все еще продолжала отплевываться, когда сзади на нее налетел Том.

— Оп-ля! — завопил он, и оба покатились кубарем, вырывая друг у друга мяч и беззаботно хохоча во все горло.

Малыши не заметили, как оказались у самой кромки воды. Их окатила набежавшая волна, и оба как по команде вскочили: даже в летнюю пору море оставалось довольно холодным. Над их головами в безбрежной синеве реяли крикливые чайки, высматривавшие добычу.

— Изабель! Томас! Ах вы, бессовестные, а ну марш домой! — надрывалась их взбешенная кузина.

Ее голос звучал сегодня как-то странно, и Изабель мигом насторожилась и села, с головы до ног извалянная в песке. Том уселся рядом. По его испуганному виду было ясно, что он тоже обратил внимание на тревогу в голосе леди Кэролайн. У брата и сестры были одинаковые ярко-синие глаза, однако на этом фамильное сходство заканчивалось. Том пошел внешностью в отца, графа Сассекса, — рослого, смуглого мужчину. Изабель же была копией графини — рыжеволосой изящной красавицы с бледной кожей. Она схватила брата за руку и сердито шепнула:

— Вот попугаиха! Вечно всего боится, а чуть что — хлопается в обморок!

Том встал и поднял сестру с песка. Его смуглая мордашка стала совершенно серьезной.

— Мы наверняка опоздали к обеду, вот она и струсила.

Дети обменялись многозначительными взглядами.

Изабель было не до шуток. Как раз сегодня они ждали родителей, приглашенных в Лондон на свадьбу короля Генриха VIII с его шестой по счету невестой, Кэтрин Парр. Перед самым отъездом граф изволил собственноручно выдрать свою дочь за дикие, мальчишеские выходки и нежелание слушаться няньку. Изабель со слезами обещала вести себя прилично, как положено богобоязненной леди. Вряд ли кувыркание на песке вписывалось в образ приличной дамы. Не миновать ей новой порки.

Хорошо еще, что графу рукоприкладство внушало такое же отвращение, как и его детям, и он никогда не затягивал экзекуцию надолго.

— Не бойся! — утешал сестру Том, обнимая за плечи. — На этот раз я всю вину возьму на себя!

— Подумаешь, напугал! — Изабель вдруг обнаружила, что вот-вот разревется. — Просто я не хочу, чтобы тебя выпороли из-за меня!

— Ну и пусть! — великодушно отвечал Том. — Я лучше терплю боль, потому что я мужчина!