Подари мне меня

– Я пока не знаю. Трофимов может сколько угодно корчить из себя ублюдка, но он не такой. – Артем смотрел мне в глаза, пытаясь вложить в свой голос максимум веры. – Я ошибался в нем. Сегодня он не продал вас, не поддался Филатову. Надеюсь, мой отец не наделает глупостей.

Впервые за вечер на душе потеплело. Я боролась с желанием взять телефон и прочитать сообщение. Внутри расцвела надежда. Но я тут же заставила спуститься себя с небес на землю.

Надежда на что? Что он влюбился в меня за эти несколько дней? Что он все бросит и станет стеной за меня? Что упадет на колено и поклянется в вечной верности? Или что заберет слова про «просто дать друг другу нужное» назад?

Рука, державшая телефон, разжалась. Нет. Никому не стану верить.

– Слышать ничего не хочу про Максима. И видеть его не хочу! Кстати, – в голову пришла внезапная мысль, – а как же Маша? Она каким образом тут очутилась, зачем она крестному?

Артем усмехнулся:

– У Маши свои дела, но она нужна Филатову для того, чтобы держать безопасника Трофимова на коротком поводке. В подробности я не вдавался. Думаю, она сама расскажет вам, когда будет готова.

Я вздохнула с облегчением. Хоть это хорошая новость.

– Тогда повторю свой вопрос: и что дальше?

Дальше он взял наши опустевшие чашки, сполоснул их в раковине и поставил в сушилку.

– Дальше ждем следующего хода одного из игроков. Пока я не в силах влиять на то, что происходит. Очень жаль, что это касается вас.

– А мы разве не можем все исправить? Возможно, я смогу закрыть долги мужа – крестный же сказал, что отсудил у него кучу денег. Я не понимаю, почему из-за каких-то нескольких миллионов тут целую криминальную драму разыгрывают.

Артем уставился в огромное окно на ночной город.

– Мирослава Илларионовна, там не просто долги. Он держит так называемый общак. Это несколько капиталов очень влиятельных людей. Вместе с процентами это не просто огромные деньги, это как ВВП маленького государства. – Его голос стал тише. – Я не знаю, как ваш муж-идиот в это ввязался. Но поверьте мне, даже если заставят платить вашего отца, он выйдет из это ситуации голым. Буквально! И хорошо еще, если с обеими почками.

Я удивленно смотрела на него. В моей голове, особенно с учетом профессии, с трудом укладывалось это. Какой такой общак? Какие такие капиталы?

– Артем, это похоже на третьесортную историю из девяностых. Мы же живем в другое время! О чем ты?

Я правда не понимала. Но он лишь покачал головой:

– Если с этими деньгами хоть что-то случится, то у нас с вами будет только один выход. Нам вместе с Машей и Кириллом придется исчезнуть. Бросить здесь все. Это единственный вариант, но я очень надеюсь, что до него не дойдет.

Он смотрел на меня, и впервые за много лет, мне стало по-настоящему страшно.

– Главное, чтобы Филатов с моим отцом не наделали глупостей, а Трофимов довел начатое до конца.

Глава 26.

Мира

Утро не принесло былых эмоций. Все тело было разбито и ныло. Голова гудела так, словно по ней били в набат. Будильник звенел несколько минут, прежде чем я его выключила.

С трудом поднявшись, я кое-как доплелась до ванны. Из зеркала на меня смотрело нечто с отекшими, красными, заплаканными глазами и спутанными волосами.

Учитывая то, что спала я всего пару часов, все это было нормально. Хоть и трудозатратно.

Ночью Артем объяснил мне, что теперь Маша с Кириллом идут ко мне своеобразным прицепом и разбираться, кто они и откуда, никто не станет. А значит, я обязана предупредить девушку об опасности.

Откладывать это не стоит, поэтому я привела себя в более-менее приличный вид и отправилась на кухню. Меня снова сразил запах сырников.

Тетя Ира. Я не представляла, как вести себя с ней. Поэтому просто молча проследовала к столу с огромной тарелкой сырников. К слову, Маша уже сидела за этим же столом и с аппетитом уминала завтрак.

С радостью я отметила, что к ней возвращается ее бойкость. Непривычно было видеть ее замученной и подавленной. Если бы не синяки, то и вовсе можно было подумать, что жизнь ее балует.

Тетя Ира повернулась ко мне и как ни в чем не бывало защебетала:

– Ну вот и еще одна полуночница пожаловала! Небось сейчас пару сырников в рот кинешь – и на работу? Вот, держи. – передо мной возник стеклянный контейнер. – Возьмешь с собой. Хоть перекусишь в обед, а то я тебя знаю…

Я смотрела на нее подозрительно. Может, и она не та, за кого я ее принимаю?

– Вы не можете меня знать. Мы восемнадцать лет не общались.

Маша поперхнулась и вопросительно уставилась на меня. Но сестру моей мамы такое сухое обращение ничуть не смутило:

– Знаю, солнышко, знаю. Во-первых, ты больше похожа на свою мать, чем думаешь, – на секунду ее взор затуманился воспоминаниями. – А во-вторых, я получала о тебе едва ли не больше сведений, чем Толик. И исследовала эту информацию очень пристально.

Она как ни в чем не бывало продолжила жарить сырники. И если бы моя голова не гудела, возможно, я бы с ней поспорила. А пока желания такого не было.

Мне нужно было думать о другом.

– Маш, можно тебя на пару слов?