Подари мне прошлое (ЛП)

— «Золотистый щегол». Вот, что я заказал. «Золотистый мед» — что получил. Мне нужен галлон бледно-желтой краски для внутренних помещений «Золотистый щегол».

Он бросает взгляд на новенькую и кивает.

— Бритни, подсядь на одну из тех касс, пока я помогаю этому покупателю.

Я резко выдыхаю, и меня охватывает спокойствие.

Я получу своего гребанного «Золотистого щегла».

— Мне очень нравится Белинда — говорит Тори с пассажирского сиденья. Вчерашний день закончился тем, что мы покрасили стену в «Золотистого щегла». Оказывается, это всё ещё не тот долбаный цвет.

— Она хорошая женщина, — соглашаюсь я.

Бросаю взгляд на Тори, одетую в простые штаны для йоги и майку. Она чрезвычайно милая, когда не пытается быть крутым адвокатом. Трудно поверить, что мы перевезли ее вещи ко мне, до поездки на наше групповое собрание, и направляемся обратно к ней, чтобы забрать остальное.

Я, блядь, на седьмом небе от счастья.

Но кое-что не дает мне покоя.

Тори знает, мое прошлое было тяжелым, но я так и не рассказал ей о несчастном случае. Эта девушка является всем моим гребаным миром и до сих пор не знает о самой важной части меня, которой я позволяю разрушать меня каждый день.

Я расскажу Тори.

Тори любит меня в отличии от Эшли. Которая бросила меня, когда я больше всего в ней нуждался.

Тори пообещала, что никогда не оставит меня, и я верю в это каждой частичкой своей души.

Я смогу сделать это.

Развернувшись, веду машину обратно к цветочному магазину. В прошлый вторник, в день моего нервного срыва, я не купил ее цветов. Возьму Тори с собой, покажу ей, почему у меня в сердце зияет дыра.

— Куда мы едем? — интересуется Тори.

— В цветочный магазин, — улыбаюсь в ответ.

Тори хмурится в недоумении.

— У них могут быть нарциссы. А если нет, — поддразниваю я, — мне нужен кто-то, кто удержит меня от глупых поступков. Теперь, когда ты официально живешь со мной, ты и есть тот самый человек. Тебе повезло.

Я усмехаюсь, но ее губы сжимаются в твердую линию. Тори не хуже меня знает, что цветы чертовски щекотливая тема для меня. Прямо как моя проклятая желтая стена.

— Чейз, может быть, мы сделаем это в другой раз? Например, во вторник? — предлагает Тори, но черты её лица непроницаемы.

Смотрю в зеркало и вижу свое отражение. Расширенные глаза. Стиснутые зубы. Я одержим целью, и меня ничто не остановит.

— Мы сделаем это и вернемся еще до захода солнца. Могу заехать в ту пиццерию по дороге домой, которая нам очень нравится. А потом, может быть, примем горячую ванну. У меня все мышцы болят от той коробки со всеми твоими туфлями. Серьезно, сколько туфель может быть у одной женщины? Мне придется переделать одну из спален в твой шкаф, — говорю со смехом.

Тори сдается и начинает хихикать.

— Мне нравится эта идея с комнатой для туфель. Тогда мы сможем пройтись по магазинам, и я накуплю еще больше, чтобы заполнить её.

Мы смеемся и флиртуем всю дорогу до цветочного магазина. К счастью, в магазине есть нарциссы, и на этот раз я покупаю три охапки, затем мы направляемся к следующему пункту назначения.

— Куда мы едем? — снова спрашивает Тори.

Я широко ей улыбаюсь и сжимаю её бедро.

— В одно очень особенное для меня место, детка. Куда я езжу каждую неделю на протяжении долгого времени. Даже, если мне становится плохо от того, что я должен туда поехать, я всегда возвращаюсь в приподнятом настроении. Мне необходимо поделиться этим с тобой.

Тори кивает и сжимает мою руку.

Когда мы выезжаем на федеральную автомагистраль, ведущую из города, я откидываюсь на спинку сиденья и погружаюсь в воспоминания.

Земля под ногами мягкая из-за необычно дождливого лета. После долгих уговоров, мама, наконец, сказала мне адрес. Где я могу навестить ее. Перед тем как приехать, я заехал в цветочный магазин. Я провел там слишком много времени, одержимый идеей купить идеальные цветы для неё. После того как целый час сводил продавца с ума, я наконец остановился на нарциссах.

Они напоминают мне её платье.

Быстро спускаюсь вниз по холму, читаю каждое надгробие, пока не нахожу её.

Могила усыпана тоннами цветов, и я с трудом сдерживаю тошноту. Это должен был быть я, а не она.

Жизнь несправедлива.

По крайней мере, так говорит моя мама.