Подари мне прошлое (ЛП)

— Он знал об этом? — спрашивает отец.

— Нет, — признаюсь я, — до прошлой недели он не знал, что это я. Он отвез меня на кладбище.

Мама прикрывает рот рукой.

— Ах, родная, представить не могу, как это было тяжело. Насколько вы оба были расстроены.

И я снова теряюсь. Неужели они не понимают, что происходит?

— Ну, теперь это уже не имеет значения. Мы расстались, — бормочу я, мое сердце все еще болит от этой мысли.

— Почему? — мама снова накрывает мою руку своей. — Ведь очевидно, что ты его любишь. Думаю, вы могли бы излечить друг друга.

— Я должна идти, — отнимаю руку и встаю.

Мама смотрит на папу, ее глаза бегают между нами, тревога написана на её лице.

— Ты еще вернешься? — угрюмо интересуется отец.

Его вопрос немного смягчает меня, и я киваю.

— Как насчет ужина на следующей неделе?

На их лицах вновь появляется то радостное выражение, с которым они меня встретили. Мама провожает меня до двери и крепко обнимает.

— Я так сильно по тебе скучала, доченька, — шепчет она. — Подумай о том, что я сказала, ладно? Никто не виноват в том, что случилось, только вы двое обвиняете себя.

Я не отвечаю, но обнимаю её и машу рукой, направляясь к своей машине.

Столько мыслей крутится в голове, что, кажется, я взвинчена еще больше, чем, когда приехала к своим родителям. Ясно одно — я ужасно устала. Дорога обратно в город занимает полчаса, и, когда я наконец оказываюсь в своей квартире, то падаю на кровать в комнате для гостей и практически вырубаюсь от эмоционального стресса и недосыпа на этой неделе.

Слышу, как в гостиной звонит телефон, вырывая меня из сна. Это звонок от консьержа. Вздыхаю и смотрю на часы, сейчас восемь вечера. Я не жду никакой доставки. Хмурясь, плетусь к телефону и молюсь, чтобы это был не Чейз, ожидающий внизу, чтобы его пустили. Потом вспоминаю, что он есть в списке гостей, значит, это не он, и вздыхаю с некоторым облегчением.

— Да? — отвечаю хриплым ото сна голосом.

— К вам посетители, мисс Ларкин.

— Гм, кто? — осторожно спрашиваю.

— Это...гм, группа людей. Меня просили передать вам, что они с Белиндой? — Его сообщение заканчивается вопросом, которым он просит разрешения отправить их наверх.

Я сразу же начинаю переживать, что что-то случилось с Чейзом. Говорю консьержу, чтобы пустил их, и расхаживаю перед дверью в ожидании стука. Когда он раздается, так резко открываю дверь, что она ударяется о стену.

— Всё в порядке? Все в порядке? — В моем паническом состоянии слова звучат неразборчиво. Машу им рукой, чтобы они зашли внутрь, и продолжаю тараторить. — Что-то случилось с... С кем-то что-то произошло?

Белинда кладет руку на мое плечо.

— Никто не умер и не попал в больницу, ничего такого. Выдохни и успокойся. — Прислушиваюсь к её совету и следую за ней к дивану, где все остальные уже расселись.

— Никто не пострадал? — уточняю я.

— Я этого не говорила, — начинает Белинда. Она поднимает руку, когда я собираюсь заговорить. — Знаю, это не мое дело, но эта группа — наша семья. Включая тебя и Чейза. И когда кто-то страдает, страдаем мы все.

— Он раздавлен, Тори. Я никогда его таким не видел, — произносит Нейт.

Мотаю головой, отступая назад, потому что не хочу говорить на эту тему.

— Ты не понимаешь ... — Но Белинда продолжает настаивать, взяв меня за руку и не давая убежать.

— Чейз рассказал нам, дорогая. Мы понимаем, с чем вы оба имеете дело, во всяком случае до некоторой степени. Тори, посмотри на меня. — Голос Белинды тверд, и она встает передо мной так, чтобы у меня не было другого выбора, кроме как подчиниться. — Ты уже давно стоишь на пороге принятия, а Чейз еще не достиг этой стадии, хоть и не хочет, чтобы кто-то знал об этом. Но вместе? Вместе вы точно обретёте его.

У меня нет ответа. Я знаю, что Белинда права. Мы были так близки, совершая этот последний прыжок вместе. И где же я теперь? Потерялась.

Билл берет Гленду за руку и встречается со мной взглядом.

— Ты уже поняла, что никогда их не забудешь. Разве ты не веришь, что они хотели, чтобы ты была счастлива?

Я медленно киваю. Да, я начала верить, что Чейз был ключом к моему будущему, тем, кто должен был вернуть меня к жизни. Но разве не он всё у меня отнял?

— Ты никогда не задумывалась, — продолжает Бен, — что это они послали его к тебе? Потому что вы единственные, кто действительно могли бы исцелить друг друга? Единственные, кто мог понять боль друг друга?

Слова моих родителей звучат у меня в голове: «исцелите друг дуга. Никто не виноват, только вы двое продолжаете винить себя».

— Тори, я не была знакома с твоим мужем, — говорит Белинда, — и с твоей дочкой, но я зная тебя, могу представить, что они были сострадательными, любящими людьми. Я права?

Слезы градом катятся по щекам, я шмыгаю носом и киваю.

— Возможно, через тебя они смогут освободить Чейза от чувства вины, тем самым освободить и тебя от твоего бремени.

Белинда кладет руку себе на сердце, слегка надавливая.

— Наши дети танцуют с ангелами, Тори. Когда мы счастливы, мы даем им музыку.

Сара танцует с ангелами.

Она танцует с ангелами.