Подари мне прошлое

В конце концов мы вваливаемся в мою спальню, где Тори начинает меня раздевать.

— Ты ранена? — спрашиваю я, проводя кончиками пальцев по ее белой блузке, испачканной кровью.

Тори хмурится.

— Нет, детка. Давай приведем тебя в порядок.

После долгого, горячего, неловкого душа, я заползаю в постель обнаженным и надувшись наблюдаю, как Тори переодевается в штаны для йоги и футболку.

— Чейз, не смотри на меня так, будто я убила твою собаку. Я всего лишь сбегаю в магазин, чтобы кое-что купить. Вернусь через двадцать минут с едой, и тебе лучше быть готовым к разговору.

Мое сердце замирает при виде того, как Тори одевается в моей спальне, и я умираю от желания, чтобы она делала это каждый день всю оставшуюся жизнь. Хочу, чтобы она была только тут. Со мной. Навсегда.

— Интересно, чем мне заняться до твоего возращения, — шучу я и делаю вид, будто трогаю свой член под одеялом.

На её щеках появляется румянец, и Тори улыбается мне.

— Может, постарайся не заснуть и займи себя этим, пока я не вернусь? Обещаю, что закончу с тобой позже.

— Чейз, проснись.

Я стону и закрываю лицо подушкой, но потом морщусь от боли.

— Зачем?

— Потому что ты слишком долго спишь. Если не поднимешь свою задницу, я отвезу тебя в больницу.

Неохотно отбрасываю подушку на пол и улыбаюсь, видя, что Тори стоит надо мной. Она обеспокоена, и волнение отражается у нее на лице. То, что она все еще заботится обо мне, согревает мне сердце.

— Иди сюда, — прошу я, хватая её за руку, и притягиваю на себя.

Тори упирается руками по обе стороны от моей головы и хмуро смотрит на меня.

— Что сегодня произошло?

Я отвожу взгляд от сверкающей синевы ее глаз и останавливаюсь на окне, за которым сейчас светит луна. Черт, я действительно проспал весь день.

— Я сорвался.

— Да неужели, — Тори целует меня в щеку.

Снова повернувшись к ней, вздыхаю.

— У них закончились ее цветы.

Глаза Тори расширяются от удивления.

— Так почему ты не выбрал что-нибудь другое?

— Потому что я хотел именно эти, — хмурюсь я.

— Уверена, Эшли была бы просто счастлива, что ты...

Имя, сорвавшееся с её губ, холодит мне вены.

— Плевать мне на Эшли, — огрызаюсь я.

Тори изумленно смотрит на меня, и чувство вины мгновенно вытесняет мой гнев.

— Детка, — стону я, — прости меня. Сегодня просто невероятно плохой день.

— Расскажи, что случилось в машине. Почему твои очки разбиты? Почему у тебя нос расквашен? — Тори чмокает меня в губы.

— Давным-давно, после всего, что случилось, я вроде как забыл, кем был. Мне хотелось наказать себя. И сегодня, когда у них не оказалось ее цветов, эти чувства всплыли вновь. Я был зол. Нахлынули воспоминания о больнице, — раздраженно ответил я.

Тори шмыгает носом, и ее нижняя губа подрагивает.

— Значит ты причинил себе вред. Опять? Как тогда?

— Да. Всё сразу навалилось. Цветов не было. Ты оттолкнула меня, после того, как я признался тебе в любви, — киваю я.

— Чейз, я тоже тебя люблю, — Тори накрывает мои губы своими.

Её слова успокаивают мое сердце, и душевная боль растворяется в одной короткой фразе.

— Я не понимаю. Ты казалась расстроенной... даже разозленной. Не хотела со мной разговаривать.

— Потому что, — горько усмехается Тори, — я испугалась. Я не должна была больше никого любить. И тут ты, требуешь, чтобы я любила тебя. Чейз, я действительно люблю тебя. Всем сердцем. Вот что пугает меня до смерти. Я не думала, что смогу снова полюбить.

— Почему ты боишься нас, Тори? Мы понимаем друг друга. Мы идеально подходим друг другу.

Еще одна слеза скатывается по её щеке.

— Чейз, милый, правда в том, что я не понимаю тебя. Ты знаешь мою историю, но оберегаешь свою. Почему ты не можешь поделиться ею со мной?

Тори указывает на тату на моей груди.

— Она танцует с ангелами? Что это означает?

Меня охватывает тошнотворный ужас. Я хочу поделиться с ней всем, но что, если она тоже возненавидит меня? Как Эшли?

— Много лет назад я был помолвлен с Эшли. Она была для меня всем. Или я так думал, — раздраженно рявкаю я. — Но, когда я лежал в больнице, она пришла навестить меня. Я думал, что могу положиться на неё. Вместо этого, Эшли назвала меня чудовищем. Сказала, что не может больше даже смотреть на меня. Я умолял ее понять, что мне тоже больно... что я тоже был жертвой. Но она ответила, что я не более чем угроза обществу. В тот день Эшли швырнула в меня свое чертово кольцо и бросила меня на произвол судьбы. Мои мать, отец, сестра — никто не мог понять того сокрушительного, всепоглощающего опустошения, которое я испытывал. Эшли стала глазурью на пресловутом торте. Когда она бросила меня, часть меня ушла вместе с ней.

Слезы текут по щекам Тори, и она нежно целует меня.

— Мне очень жаль, Чейз. Я никогда не уйду от тебя. Ты меня понимаешь? Мне так жаль, что я мысленно бросила тебя после музея. Просто слишком много эмоций захватило меня. Но мне было ужасно плохо без тебя. Я не могла ни на чем сосредоточиться. Если тебя это утешит, я собиралась прийти сегодня вечером и рассказать тебе все это. Но ты просто не мог не устроить спектакль, потому что устал ждать. — Последнюю часть она произносит шутя.