Подари мне себя

Егор застыл. Поднял взгляд на меня, и я окунулась в невозможную синеву его глаз. Моих любимых глаз. Пальчики запорхали к его лицу, к уголкам глаз. Туда, где чуть видны морщинки. А в следующую секунду крепко его обняла.

Гонщик застыл как мраморная статуя. Даже не пошевелился. Не издал ни одного звука. И даже, кажется, не дышал. А потом его крепкие руки обхватили меня за талию и сильнее сжали в своих объятиях.

— Сонечка… Соня, никогда больше не оставлю тебя. Не захочешь поехать со мной, закину на плечо и похищу тебя. Но больше никогда не оставлю тебя одну.

От его слов я рассмеялась звонко, а мой любимый гонщик поймал мой смех своими губами, впиваясь в них горячим поцелуем. А я сильнее прижала его ближе к себе.

Мы целовались неистово, влажно, страстно, будто не виделись целую вечность и теперь не могли насладиться друг другом. Впрочем так оно и было. Мы слишком долго были в разлуке.

Моя рука опустилась вниз к ремню на его джинсах. Одной рукой было неудобно расстёгивать сейчас такую ненужную вещь. И Егору пришлось мне помочь. Вместе мы справились намного быстрее.

Джинсы вместе с боксерами чуть приспустила. А мужчина отодвинул полоску трусиков и одним резким движением вошел в меня.

— Ах, Егор, — с моих губ сорвался стон, глаза закатились.

Голова откинулась назад, сталкиваясь со стеной. Губы Егора опалили подбородок. Короткими поцелуями обжигая кожу, спустились вниз к шее. И вместе с тем мужчина не стал медлить. Отодвинулся назад и снова вошёл в меня быстро и сильно. Ускорился, отчего с моих губ срывались пошлые громкие стоны и имя любимого гонщика.

Моя спина прижималась к стене с каждым толчком. Егор вбивал меня в стену, отчего я ещё сильнее заводилась. И от того, что делал это именно он — Егор Свободин. Как он держит меня. Как вбивается в меня сумасшедшими толчками. Буквально тараня меня. Как кусает за шею.

Эта смесь осторожности и необузданного желания. Он берёт меня быстро и с тем жестко и весь отдаётся этому моменту. Всё это чувствовалось в разы острее и чувственнее. Нас обоих обжигала страсть, в которой присутствовало безумство, дикая потребность друг в друге и желание слиться воедино.

Наше дыхание эхом разносится по прихожей. Мы находим общий ритм, и всё становится ещё ярче. Будто сотни ярких вспышек.

Руки Свободина сжимали мои бедра, насаживая меня все сильнее и резче. В груди не хватало кислорода, отчего я губами хватала воздух. Все сдавило. Я крепко цеплялась за мощные, крепкие плечи Егора. Хваталась за них сильнее, а он вбивался в меня со всей мощью, на которую был только способен.

— Соня, посмотри на меня! — прорычал мне.

И я подчинилась. Распахнула свои ресницы, встречаясь с синей бездной его глаз, которые в этот момент завораживали. В них отражалось столько эмоций, что внутри меня все затрепетало, завибрировало и сладко потянуло, отчего моя голова закружилась и перед глазами замельтешили мошки.

Но я сосредоточилась на его радужках, в которых плескалось безумие страсти, желание обладать мной, присвоить себе. Когда на самом же деле я принадлежу только ему одному.

Я подарила ему себя. Всю целиком. Он стал моим первым мужчиной. Тем, кто не только забрал мою девственность, но и кому я подарила свое сердце. Всю себя — ему. И не жалею. Никогда не пожалею об этом.

— Я хочу тебя… Только тебя, Соня. Соня. Сонечка, — мое имя срывается с его губ. Егор соприкасается своим лбом с моим. Тяжело дышит и повторяет в губы мое имя, не закрывая своих глаз. — Соня. Моя самая красивая девочка.

И впивается в мои губы страстным, диким поцелуем.

Глава 44

Соня

Опираюсь спиной на обнаженную грудь, запрокидывая голову на плечо Егора. Руки моего гонщика ласкают мое тело, погруженное в теплую воду. Касаются моей небольшой груди, пробегают пальчиками вниз по плоскому животу. Пробираются к самому сокровенному месту, к которому прикасался только этот самый мужчина, который в эту самую секунду приносит мне наслаждение.

Егор касается каждого участка моего тела так трепетно, но с наслаждением, посылая по моему телу электрические разряды.

Его губы касаются моего виска, а я, прикрыв глаза от удовольствия, мурчу словно кошечка от его ласки и того, что он наконец со мной рядом. И что я могу вот так вдыхать его запах в себя, а не суррогат в виде подушки, которая уже начала терять этот особенный для меня аромат любимого мужчины.

— Как ты тут без меня? — слышу на ушко низкий хриплый голос, и волоски на руках становятся дыбом.

— Плохо. Очень плохо, Егор. Мне так тебя не хватало. Даже подушка не спасала.

— Подушка? — в голосе гонщика проскальзывает удивление.

Я киваю и, повернув голову к его лицу, отвечаю:

— Да. Она пахла тобой. Но сейчас твой запах почти выветривался, хоть я ее и не стирала, и не проветривала комнату, чтобы я подольше могла его вдыхать в себя. Я утыкалась в нее носом и дышала, — от таких подробностей мои щеки залились красной краской, и все тело горело.

Егор ловит мой подбородок двумя пальцами, приближает ближе к себе и серьезно говорит мне: