Подари мне себя

— У меня есть несколько идей. Можем встретиться с тобой на днях и все обсудить.

— Было бы здорово. Спасибо огромное.

Весь оставшийся вечер прошёл замечательно. Мы разговаривали, смеялись, рассказывая интересные и смешные истории, что происходили с нами в детстве.

Несколько раз я брала на руки малышку Еву — пока ещё такую крохотную, что боязно к ней притрагиваться, боясь ненароком сделать ей больно.

Пока я осторожно укачивала на руках малышку, почувствовала на себе пристальный взгляд. Я подняла голову и столкнулась взглядом с Егором. И неожиданно увидела в его глазах столько нежности, тепла и любви, что моё сердце трепетно сжалось. Захотелось подойти к нему и крепко обнять.

И Свободин будто прочитал мои мысли — подошел ко мне и крепко со спины обнял, осторожно, чтобы я не уронила дочку его друзей.

— Вы очень красивая пара, — услышала голос Олеси, которая с умилением смотрела на нас, в глазах которой стояли слезы радости за друга.

Уже когда мы ехали обратно домой, то Егор тепло взглянул на меня и вдруг произнёс то, отчего у меня на глаза навернулись слёзы:

— Ты будешь очень хорошей мамой.

Я смогла лишь кивнуть ему, потому что в этот момент в горле встал тугой ком и говорить было очень тяжело. Но точно знала, что мой гонщик будет самым лучшим папой на свете.

Глава 50

Соня

Дома мы разделись и уже собрались лечь спать, как его телефон разрезал тишину. Егор потянулся к телефону, обнимая меня одной рукой за талию, забираясь пальцами под края лёгкой пижамы, поглаживая обнажённую кожу.

— Да. Привет. Завтра? Сейчас спрошу…

Егор отодвинул мобильный от уха и обратился ко мне:

— Соня, завтра меня приглашают на соревнования в другую страну. Поедешь со мной? Но вставать придется рано. Поездка буквально на два дня, но мы можем остаться там подольше. Я покажу тебе город.

Внутри меня будто зажгли фонарик, я засветилась счастьем и радостно закивала в ответ, крепко обнимая своего мужчину. Мне так хотелось поехать с ним на соревнования. Но за эти три месяца, с тех пор как он приехал, у него ни разу не было больше гонок.

И хоть мы часто бывали на гоночном треке, где Свободин меня учил ездить и сам управлял машиной, чтобы показать мне скорость, драйв и как это круто, я все равно хотела увидеть настоящую гонку. Поддержать, поболеть за своего любимого мужчину. И быть с ним рядом, когда он выиграет. А в том, что он победит, у меня нет никаких сомнений.

Поэтому я была счастлива поехать с ним, тем более, когда меня саму зовут. Поэтому была руками и ногами только за.

— Да, Жень. Соня со мной поедет, — уголки его губ чуть приподнялись вверх в улыбке. — Возьми два билете мне. Да, спасибо, — и Егор отключился, отложив гаджет обратно на тумбочку.

Повернувшись ко мне лицом, схватил меня, сжал в своих объятиях, повалив на спину.

— Задавишь, Егор, — звонко смеясь, пыталась его оттолкнуть. Но это все равно что сдвинуть человеку гору — невозможно.

Поэтому в ответ просто обняла, уткнувшись в его шею, вдыхая его запах, что так любила.

— Ты пахнешь, — услышала тихий голос Егора на ухо.

— Чем? — не раскрывая глаз, тихо в шею спросила.

— Теплом, уютом — домом, — вдохнул глубоко, и я почувствовала кожей, как на губах его расползлась беззаботная, лёгкая улыбка, в которой было счастье. — Это мой любимый запах. Так пахнешь только ты.

Его тихий, умиротворенный голос, звучащий мне на ухо, крепкие, надежные и теплые объятия приносили покой, и так было хорошо, что глаза сами по себе начали закрываться.

— Я люблю тебя.

— Я тебя намного сильнее люблю, Соня.

Не знаю, послышалось ли мне это, или же Егор действительно произнес эти слова, но в тот момент мозг уже плохо соображал, а руки крепче сомкнулись на широкой спине моего мужчины.

Чувствую, как все тело горит, плавится. В груди будто что-то сдавило и так трудно вдохнуть, что во всем теле чувствую боль. Ломит все кости. В горле саднит.

— Соня, очнись! — на периферии сознания слышу родной голос, который зовет меня. — Родная моя, открой глаза! Пожалуйста!

Голос Егора взволнован, напуган. В нем чувствуются нотки беспокойства и подступающей паники, отчего мне хочется открыть глаза и спросить у него "что случилось?". Успокоить его. Но веки налились свинцом и открыть их почти нереально.

Из горла вырывается хрип, голова раскалывается, и кажется, будто я вся горю в аду.

— Соня, родная моя девочка! Очнись, пожалуйста! Приди в себя, Сонечка!

— Егор… — хриплю, пытаюсь распахнуть потяжелевшие веки.

Яркий свет, ударивший по глазам, приносит столько боли, что я сразу же зажмуриваюсь, а с губ срывается стон.

— Соня, прости меня, пожалуйста. Это я во всем виноват. Не нужно было тебя с утра под душ прохладный ставить. Прости дурака!

Егор взволнован, напуган. И я хочу его успокоить — тяну к нему руку, распахнув кое-как глаза. Моего гонщика вижу рядом с собой. В глазах его стоит неподдельный страх и беспокойство, чувство вины. И я спешу его успокоить.

— Егор, — захожусь в кашле, горло дерет. — Пожалуйста, не вини себя. Все хорошо. Это простая простуда. Я сейчас полежу, и мы поедем.