Подари мне себя до боли (СИ)

— Так-то да… — ответила Неля, разворачиваясь всем корпусом к подруге, и быстро затараторила: — просто я тут подумала, что вот так проживёшь всю жизнь с каким-нибудь Левушкой, а на старости лет и вспомнить будет нечего. Пережить короткий яркий роман с таким горячим мужиком, как Моронский, это как увидеть Париж и умереть.

При упоминании о типе, который превратил всю последнюю неделю в ад, Соню как кипятком обдало. Да и за Льва обидно стало. В очередной раз.

— Ну, допустим, умирать я не хочу, да и Париж сейчас, говорят, этого не стоит. А Лёву ты просто плохо знаешь. Он просто очень мягкий, совершенно неконфликтный человек. — От лучшей подруги особенно было неприятно слышать критику в адрес парня, с которым Соня встречалась больше двух лет.

— Ой, ладно! — раздраженно махнула рукой Нелька. — «Он просто очень мягкий и неконфликтный человек» — пискляво передразнила ее Корнеева. — Тебя грязно облапали на глазах у этого мягкого, неконфликтного человечка и он же ещё неделю дуется пузырем, как будто это ты виновата и повод дала. «Ах, Соня, мне нужно побыть одному, подумать!». А ты сама неделю пластом валялась, вон какие круги под глазами залегли. Ты б хоть консилером подмазала что ли…

Соня достала из сумочки зеркальце и критически посмотрела на себя.

— Никто никуда не залег! — насупилась Соня. — Просто работы много, допоздна сидела над проектами и не выспалась. — попробовала оправдаться она.

— Ага! Называй это как хочешь, а Моронский показал тебе «ху» есть «ху» и отрицать ты это не можешь. Ну? Не можешь?

Соня молчала.

— Мужик, — продолжила Нелька назидательно, — должен уметь постоять за свою женщину, не боясь получить в торец и испортить прическу и маникюр.

— А что он должен был сделать? — вспыхнула Соня. — На дуэль его вызвать? С ним постоянно двое из ларца, одинаковых с лица. И не ты ли меня пугала страшными историями про потерявших рассудок поклонниц этого ММА? А теперь что, на тёмную сторону перешла? — упрекнула она подругу.

— А я от своих слов и не отказываюсь и ещё сто раз повторю — будь осторожна. Только постоянно бегая от него, ты скоро выдохнешься, дорогая.

— И что ты предлагаешь? — Соня не могла поверить, что слышит это от Нельки.

Но та тяжело вздохнула и покачала головой.

— Ой не знааааю. Боюсь, я плохой эксперт, у самой в личной жизни полный бардак. Но думаю сейчас ещё не поздно тебе поставить точку в отношениях с твоим Левой. Ты ж понимаешь, что это вообще не твой человек?

— Я вообще-то спрашивала про Моронского. — Тихо буркнула Соня и откинулась на диване, скрестив руки на груди.

— То есть, с Голубковым ты ничего решать не собираешься, так?

— С Голубкиным… — поправила Соня.

— Господи, Орлова, да какая разница! Как ты его не назови, а до твоего уровня твой Левушка никогда не поднимется! Это птица не твоего полёта!

— В смысле?

— Мыши сгрызли! Орлова, вот скажи, ты реально слепая или тупая? Ты на себя в зеркало смотрела? Ты пыталась со стороны посмотреть, как вы с Левушкой выглядите вместе? Ты знаешь, как вас в институте называли?

— Нет. И знать не хочу!

— Красавица и жап — это паж наоборот! — Нелька, будто не слышала Соню, если завелась — не остановишь. — И поверь мне, это ещё самое комплиментарное прозвище в отношении Лёвы! У нас на курсе вообще все недоумевали, что ты в нем нашла! Я всегда подозревала, а теперь уверена: Орлова, ты просто недолюбленная отцом девочка, которой мама внушила, что все мужики — козлы. Все козлы, а один Лёвушка — хороший мальчик.

— Ну, конечно, — фыркнула Соня и выпятила губу, не найдя аргументов в защиту ни себе, ни Лёве. Ни маме.

— И не возражай, раз уж я начала, то договорю! Он же первый, кто открыто начал оказывать тебе знаки внимания и заискивать перед тобой. А сколько пацанов хороших просто стеснялись подойти, боясь быть отвергнутыми тобой! Просто Лёве твоему мама всю жизнь в попу дула, какой он самый умный, самый красивый, самый-самый, и девочка у него должна быть самой-самой! Вот! — Нелька задрала маленький носик и тряхнула подстриженными под каре русыми волосами.

Помолчав полминуты, она придвинулась поближе к Соне, поскребла ногтем голую коленку подруги и притворно смущаясь спросила:

— Вот, прости за столь интимный вопрос, а как у вас с этим делом?

— Нормально у нас с ЭТИМ делом!

— Нормально, говоришь? А куни он тебе хоть раз делал?

— Корнеева!

— Что? Не знаешь что это такое? Кунилингус… Это когда…

— Корнеева! — перебила ее Соня и нервно поднялась с дивана. — Я знаю, что это такое, на выставке твоей просветилась.

— Вот, — подняла Нелли указательный палец вверх, — поэтому я и не знаю, что сказать тебе насчёт Моронского… С одной стороны хоть потрахаешься нормально, а с другой… есть риск втюриться и тогда все, считай — конец. До конца жизни осколков не соберёшь.

— Слушай, иди ты со своим Моронским! — Соня решительно шагнула к выходу из стекляшки.

— Ага, я б пошла, наверное, только больно нужна я ему со своими метр пятьюдесятью и минуспервым размером сисек.