Подари мне себя до боли (СИ)

— А я пока ничего не предлагал, — с усмешкой произнёс мужчина. — Обычно, я вообще ничего не предлагаю. Обычно я просто забираю своё. Так что, давай не будем тратить время, бегая по культурным этажам… а просто сладко потрахаемся!

Она почувствовала вложенный ей в ладонь прямоугольник глянцевой бумаги. Визитка.

- К счастью, у меня ничего твоего нет! — она выдернула локоть из его руки, гордо вскинула голову и двинулась к выходу. Остановившись перед дверью, у урны, переполненной пластиковыми стаканчиками и одноразовыми тарелками, демонстративно смяла чёрную с золотым тиснением картонку и швырнула на кучу мусора. Не оборачиваясь толкнула дверь и вышла.

«Это бегство. Это малодушное позорное бегство.» — думала Соня. Но нет сил находиться в одном помещение с этим типом. Хамом! Нелле она все объяснит как-нибудь потом. Извинится, что не дождалась конца мероприятия. Что-нибудь придумает веское, чтобы обьяснить своё исчезновение. Скажет, что резко заболела голова, что, впрочем, было чистой правдой.

Ну, какой нахал! Соня даже не подозревала, что такие существуют в природе! И что реакция ее тела может не совпадать с Сониным мнением по поводу этого хрена с горы. А она даже себе ни за что, никогда не признаётся, что между ног стало мокро…

На пути к выходу из здания она завернула в уборную.

Подошла к раковине, открыла холодную воду, долго не могла поднять взгляд на своё отражение в зеркале. Все-таки пересилила себя. Как она и ожидала, по ту сторону зеркала стояла незнакомая ей девушка. Глаза лихорадочно блестят, на фоне побледневшего лица пылающие щеки казались слишком красными, губы пересохли.

— Кто ты, мать твою?! — тихо спросила Соня свое отражение, как будто из зеркала на неё смотрела не она сама, а тот индюк в чёрном.

Она плеснула в лицо ледяной водой. Потом ещё и ещё. Благо, косметикой она не пользовалась. Наскоро промокнув лицо бумажным полотенцем она почти бегом покинула туалет, а затем и здание выставочного зала.

Едва отыскав припаркованную на стоянке свою маленькую, старенькую Кию, она плюхнулась на водительское сидение и бессильно опустила голову на рулевое колесо.

Что. Черт. Возьми. Это. Было???

Глава 4

Твои глаза блестели сквозь дым

Мир разделился на нас двоих

Господь шепнул мне, что ты медлишь, сын

И я в кармане своих брюк нащупал сплифф

Я думал, мы поняли друг друга

Я кивнул в сторону заднего выхода

Я думал у твоей логики хватит выхлопа, эй

Чтоб пойти за мной

Я вдохнул пустой — квартал освещенный луной

И мягким бархатом Джонни упал в мою ладонь

Я думал, мы поняли друг друга

Огонь блеснул во тьме

И я остался с самим собой наедине

Я смотрел тебе в след, когда ты покидала фуршет

Ладонь мою грел уже наполовину

Сгоревший мушкет

Недры «Падал»

Убежала!

Моронский довольно зажмурился в предвкушении охоты… Давненько он такого ярого отпора не встречал. Идеальная жертва, которая искренне не заинтересована ею быть!

Выявляется это в несколько не совсем разрешённых приемов. Привлечь внимание жертвы. Загнать в угол. Выбить опору из-под ног. Возбудить. Непристойным предложением в самой грязной формулировке. А дальше она сопротивляться или совсем не может, или не хочет. Второе чаще.

А эта убежала!

Макс даже зубами скрипнул от желания вцепиться ими в шею овечки и отодрать ее сзади.

Как только за девушкой закрылась тяжелая дверь выставочного зала, Макс сделал подзывающий жест своей охране.

— Догнать, вернуть? — спросил подошедший охранник.

Но Макс коротко мотнул головой, мол, не надо, отбой.

— Слава, найди запись с этой камеры — сказал он бугаю, показывая куда-то вверх и вправо, — найди и уничтожь.

— Понял, Максим Андреевич. — охранник дернул головой, поскольку кивать не позволяла неестественно мощная шея.

— И узнай все, что возможно и невозможно про эту бабу. Она, вроде как, занималась оформлением выставки.

— Понял, Максим Андреевич — повторил Бык, — могу идти?

— А визитка? — Моронский взглядом указал на урну, — мне ее самому из мусора доставать?

— Понял — в очередной раз повторил Слава и подойдя к урне, взял двумя пальцами смятый чёрный прямоугольник. Секунду поразмышляв, стоит ли отдать ее шефу или все же нет, в конце концов, сунул ее себе в карман пиджака.

Моронский оглядел зал. Девчонка завела его до предела своей реакцией. Он даже стал забывать, что такое бывает. И как это бывает. Чутьё не обмануло его. Эти залитые румянцем щеки, эта дрожь, покусывание пухлой нижней губы, розовые пятна над грудью, все эти невербальные сигналы тела, которые ее сознание не в силах было контролировать — все это обещало ему редкое, почти уже забытое наслаждение процессом искушения невинной овечки и обладания ею.

Дурочка сама не подозревала, что нажала на спусковой крючок. Запустила механизм своим бегством. Сама того не ведая, включилась в игру. Если все так, как ему подсказывали сигналы ее тела, скоро она, ломая в кровь все свои установки и принципы, будет извиваться под ним. А он будет вытягивать из неё сладкий нектар эмоций. Пока все не выпьет. До дна. До боли.

Обладать — вот наивысшая цель. Главный кайф в жизни. Сильнейший наркотик.