Подари мне себя до боли

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Руки страшно затекли, буквально до боли, которую становилось все труднее терпеть. В голове все звуки отдавались, как в цинковом ведре. Или сразу в двух.

- Оооо, а вот и рыыыба! - противно нараспев протянул голос из телефонной трубки. Именинник, значит?

С Сониной головы сорвали мешок и дёрнули за капюшон вверх,  поднимая в вертикальное положение. Да, спасибо, присяду, пожалуй, посижу, а то устала! Сквозь спутанные и налипшие на лицо волосы, Соня смутно различала незнакомую комнату а-ля «Кабинет хозяина сочинского ресторана «У Аштона»». За окнами особняка сгущались сумерки. Это же сколько она была в отключке? Часов десять, не меньше?

В кресле, напротив дивана, в который  ее бросили, развалившись, сидел плотный бородатый мужчина и курил. Соня не сразу узнала. А потом как мороз прошёл по коже. Это же этот... как его? Каха! Из Шафрана. Да! Потому что в следующую секунду на диван рядом с ней упал лысый. Тот самый, которого потоптал Макс в тот вечер. Ком подкатил к горлу, глаза зажгло от подступающих слез. Нет! Боже. Нет! Это она во всем виновата? Это она подставила и его и себя ещё в тот день, когда так неосмотрительно повелась на Нелькину просьбу?

Дверь позади открылась и в неё вошло несколько пар ног. Соня не видела вошедших, она сидела спиной к входу. Но лысый Камиль вдруг оскалился и перестал крутить в руках чётки. Поднялся навстречу входившим.

- Ты сегодня без вертухаев?- почти не открывая рта произнёс Каха, и даже не шелохнулся. По всему видно, мужчина очень уверенно себя чувствует в этой ситуации. Он - хозяин положения. - Проходи, дорогой, присядь.

- Спасибо, я постою! - Соня медленно повернула голову и прищурилась воспалёнными глазами. Макс был в той одежде, в которой он к ней пришёл накануне. В бейсболке. Со связанными за спиной руками. Соня зажмурилась. Он не смотрел на неё. Он изучал сидящего напротив Каху, а вокруг него акулой кружил Камиль.

- Слушайте, за антураж, конечно, респект! Похищение, связанные руки, мешки… Каха, ты турецких сериалов пересмотрел что ли?  На домработницу бы мою большое впечатление произвели! 

Обойдя Макса сзади, лысый задрал ногу и сильно пнул башмаком в сгиб коленного сустава. Макс рухнул коленями в пол. Но даже не моргнул, только челюсти сжал.

- Присаживайся, слушай, что тебе говорят вежливые люди! - прогавкал шакал.

Едкая пелена застилала Соне глаза, собиралась за веками и в носу и очень неэстетично выливалась наружу. Немые рыдания перешли в мучительную икоту, от которой уже болел живот. Однако, Камиль решил добить сразу обоих - подлетел спереди и тем же башмаком пнул Макса в солнечное сплетение!

Соня взвыла, затряслась, глядя, как он сложился  пополам и заваливается набок. Боль в животе усилилась и она согнулась  точно так же.

- Кепочку уронил, дрогой? - прокукарекал нависший над ним Камиль. Обошёл лежащего на полу Макса, сел на корточки  и снял с его запястья часы.

Макс зашевелился. Подтянул колени к груди, перекатился на них и начал подниматься.

- Ничего, - сдавлено выговорил он вставая на ноги, - она дешёвая, примерно, как твой унитаз во рту. Теперь вот Ролексы толкнёшь - нормальные вставишь!

Лысый опять оскалился и уже занёс руку, чтобы ударить Макса, но Каха  пролаял что-то отрывисто по-турецки.

Камиль послушался. Опустил руку. И... плюнул Максу в лицо. Мразь!

Моронский даже не дрогнул. Но взгляд! Соня уже видела однажды у него такие глаза. Он его убьёт! Точно. Убьёт! С того света достанет. И убьёт!

Веки отекли, глаза почти не справлялись со своей функцией. Соня отчаянно вглядывалась в лицо Макса, ловя каждое его движение, каждый взмах ресниц. Но он так ни разу и не посмотрел на неё. Он, наверное, ненавидит ее...

- Вот, в гости тебя решил позвать, Мор, - невозмутимо проговорил Каха, выпуская дым. - День рождения у меня.

Он протянул руку к пепельнице, небрежно стряхнул пепел.

- Девочку твою взяли напрокат. Говорят, хорошая девочка. Слишком часто тебя с ней видеть стали. А ты с плохими так долго не кувыркаешься. Камиль имеет огромное желание прокатиться. Да, брат?

Тот не ответил. Только втянул воздух зубами и скосил глаза на Соню.

Макс его убьёт... Точно убьёт.

Лысый заржал, подошёл к Соне и схватил граблей больно волосы на макушке. Поднял, развернул и перебросил животом через подлокотник дивана.

Соня не пикнула, только плотнее сжала зубы и ноги и уже не сопротивлялась. А что толку?

Камиль смачно харкнул себе на ладони, растер, так, будто он дрова рубить собирается, и ухватил этими грязными руками Соню за пояс джинсов.

- Смотри, сейчас драть буду твою суку! - дёрнул ткань на себя. Что-то треснуло, но штаны не поддались. Плотно сидели, оказавшись неожиданно сильнее «дрателя». Тогда грязные противные лапы заползли наверх под толстовку. Холодные, влажные пальцы коснулись кожи и Соню передернуло, она едва не подавилась  отвращением...