Подари мне себя до боли

Вышел из машины, подошёл к Сониной двери, открыл, сграбастал ее и стянул вниз, словно тряпочную. Затем открыл дверь сзади, и буквально втолкнул девушку в салон, смачно шлёпнув ее по заднице. Следом запрыгнул сам.

Соня в страхе вжалась в сидение, отодвинувшись от мужчины  на максимально возможное расстояние. Ягодицу жгло. А трусы уже выжимать можно было. 

«Боже, нет, пусть это не то, о чем она думает! Он же не сделает ЭТО прямо здесь. В машине. А как же слово, которое он давал? Она же должна отдаться сама?!»

В панике она наблюдала, как Моронский стягивает с себя белую футболку. Одержимый и жутко раздражённый!

Соня не могла отвести взгляда от мощной, поросшей чёрными волосками груди с бусинками смуглых сосков, от капелек пота, проступивших на коже. От сильных рук, перетянутых жгутами вен. От татуировок. От каменного пресса. От чёрной дорожки, убегающей куда-то за пояс его брюк.

Бооожеее!

- Орлова. - прорычал он сквозь сжатые зубы. - Я сейчас пиздец какой злой! Я не шучу! Поэтому, ты слушаешь молча. Я говорю! Одно твоё неосторожное движение и ты попала!

Он опустил свои лапы ей на бёдра, впился стальными пальцами, подтянул ее зад к себе ближе, отчего кожа сидения жалобно скрипнула под Соней. Развёл своими коленями ее бёдра. Платье Сонино задралось наверх, открывая Моронскому узкую белую полоску тонкого кружева стрингов.

- Я не люблю быть в долгу! - сказал он и накрыл ее рот своим.

Рука его поползла вниз, добралась до  Сониной промежности,  пальцы проворно подцепили край ее трусов и потянули вниз.

Соня протестующе дёрнулась. Но сделать больше ничего не смогла - он сжал в кулаке  свободной руки ее волосы на затылке, лишая возможности сопротивляться.

- Стыдно?! - рыкнул он ей в нижнюю губу и больно куснул.

Макс опять потянул вниз кружево. Затем резко выдернул из-под Сониной головы вторую кисть, крепко ухватился уже обеими руками за края ее трусов и рванул в стороны. Соня тихо всхлипнула.

- А сейчас? Стыдно?

Она заскулила и спрятала пылающее лицо в ладошках. Господи! Конечно стыдно! Он же видит ее ТАМ всю раскрытую, мокрую...

- Я запрещаю тебе стесняться меня! Слышишь? Не смей!

Соню скрутило первобытным ужасом, поскольку хватило и примитивных настроек разума, чтобы с предельной четкостью понять намерения этого извращенца! Она в защитном рефлексе попыталась стиснуть колени, а получилось, что обхватила его бедра, только ещё больше распаляя в нем зверя.

Моронский уже, казалось, не соображал, что делает и говорит.

- Ты думаешь, мне подачки твои нужны? - Макс оскалился где-то возле ее щеки. - Отсосала и свалила?

«Мамочка! Он смотрит прямо ТУДА!»

- Одолжение  мне сделала? Или расплатилась? - продолжал рычать Моронский отточенными движениями стягивая то, что осталось от Сониных трусов вниз. - Я со шлюхами так долго не вожусь, Соня! Не разочаровывай меня!

Моронский большим пальцем нащупал Сонин клитор, медленно провёл вверх и вниз, размазывая обильно проступившую влагу по складкам. Соня крупно задрожала и выгнулась.

- Красивая... - вдруг,  проговорил он совсем другим тоном, страстным, хриплым, - какая же красивая!

Он подхватил Соню за ягодицы, приподнял ее бёдра вверх и, прежде чем она успела осознать, что комплимент предназначался определенной ее части тела, присосался ртом к ее промежности. Горячий язык его то довольно грубо, то едва касаясь, двигался и вращался, заставляя Соню биться в исступлении. Пальцами он раздвигал ее губы, чтобы проникнуть языком глубже, потом натягивал плоть вверх, бесцеремонно вбирал пульсирующий клитор в рот, слегка посасывая и отпуская. Гладил его и пощипывал. Повторяя все снова и снова. Нырял, то и дело, языком в Соню, чертил им какие-то знаки, проходился им снизу вверх и справа налево, заставляя ее скулить и хрипеть. Но каждый раз, видя что Соню начинает скручивать судорогой, что она поджимает пальцы на ногах, резко отстранялся и легко дул ей в промежность. Давал ей немного прийти в себя и начинал свою пытку снова, с самого начала.

«Нет, это невозможно! Это нужно остановить!»

Но, когда в очередной раз он подул и отстранился, Соня не выдержала и непроизвольно ухватила его за плечи, удерживая. Поздно сообразив, что тянет его обратно, на себя...

«Боже, нет!»

«Боже, да!»

- Потерпи, сладкая, сейчас уже станет хорошо! - прохрипел он.

Моронский надавил ладонью Соне на лобок, сильно натянул вверх плоть и начал медленно и ритмично проводить языком снизу вверх, от входа во влагалище и до клитора, с каждым движением ускоряя темп.

Соне показалось, что внутри неё что-то взорвалось. Что спираль желания, которая сжималась и скручивалась все это время, вдруг, распрямилась, выстрелила, освободила поток энергии, который заполнил каждую клеточку Сониного организма. Тело вытянулось в тугую струну, будто его молнией прошило. А затем Соня упала откуда-то из стратосферы, почти осязая свой крик.

В уши отдало ударной волной. И Соня перестала слышать. Все звуки слились в один белый шум. Ошарашенная она не понимала, что с ней только что произошло. Что это было? Где она? Кто она?