Подари мне себя до боли

Стоило только вспомнить, где она очнулась и рядом с кем, как сознание всполошилось, наполнилось  вспышками образов, картин, слов и эмоций.

Соня зажмурилась до рези под веками и рвано втянула воздух, задохнулась в растерянности, не зная, куда себя деть.

Стыдно было, горячо, запретно. Запредельно!

Такого просто не может быть! Такого просто не бывает! Это было не с ней! С кем угодно, но не с ней...

Она даже предположить не могла, что все это пошлое,  дикое, что показывают во взрослых фильмах и что она видела на тех картинках у Нелли в галереи, может быть на самом деле. С ней! Это не плод извращённого воображения. Не чья-то фантазия. Не продукт порно-индустрии. Это все было по-настоящему! И самое главное: она позволила с собой всё ЭТО сделать! Безропотно. С покорной смиренностью. Приняла наказание.

И сгорела в ощущениях. Получила удовольствие от того, что должно было вызвать, как минимум, возмущение. Смесь боли, стыда, возбуждения и кайфа сложились в комбинацию химических элементов, подчиняющую разум, выкручивающую все чувства на полную катушку. Если бы можно было синтезировать эту комбинацию в порошок, таблетку, жидкость,  все забыли бы про кокаин, героин и другие психотропные вещества. Один минус: привыкание стопроцентное с первой же дозы. Зависимость - неизлечима.

Какой там блёклый мистер Грей с его выстиранными оттенками? По сравнению с Моронским киношный садист - просто задохлик с наклонностями. Не более. Много шума из ничего.

Позади сопел настоящий доминант. Животное. Она терпела тяжеленную ножищу Моронского у себя на левом бедре, ощущала его жар всем телом, закипала в напалмах его храпа. «Интересно, а когда он один спит, он  куда ногу закидывает?» Почему-то мысль, что он может спать не один и не с Соней вызвала спазм в солнечном сплетении. Сердце зашлось. Соня сделала пару глубоких медленных вдохов и выдохов.

Мамочка! Куда она летит со всей дури?

Мамочка!!!

Соня в ужасе вытаращила глаза. Она же ей так и не позвонила! То есть, мама уже сутки не знает, где ее дочь и все ли с ней хорошо?Она же там с ума сходит!!!

Софи аккуратно поерзала, расшевелила придавивший ее шлагбаум и начала медленно выползать из-под Моронского, миллиметр за миллиметром двигаясь к краю кровати.

- Куууда?! - вдруг сонно рыкнул зверь и сжал в лапе Сонины волосы, когда финишная линия была уже совсем близко.

Она вынуждена была упасть на лопатки. Над ее лицом тут же возникла бородатая физиономия с глазами-углями.

- Куда это ты собралась? - прохрипел Моронский.

- Мне... я... телефон...

- Зачем тебе телефон?

- Мне маме надо позвонить. Она меня потеряла со вчерашнего вечера.

- А... - он ослабил натяжение Сониных прядей и резко перекинул ее на себя, усаживая сверху, - не кипишуй, она знает где ты.

Соня часто заморгала и замерла, забыв про смущение в надежде, что ослышалась.

- Это шутка такая, Моронский?

- Да, какие уж тут шутки, Орлова?

- Но... з-зачем? К-как?

«Ну, кто тебя просил, а?!» Соня ведь приготовилась прикрыться Корнеевой, соврав, что ночевала у подруги. Теперь мама перестанет доверять ей, и, что ещё хуже, начнёт презирать её за слабость, как... как Анну Каренину.

- Затем, что она звонила несколько раз. Я ответил, - он  пальцами слегка провёл вверх-вниз по ее соскам, закусив губу. Соня сейчас только обратила внимание, что его  верхние резцы едва  заметно длиннее остальных зубов и это придавало его редкой улыбке какую-то легкую детскость. - Сказал, чтобы не теряла, - медленно выговорил Макс, играя с Сониной грудью, - у тебя все просто замечательно, несмотря на то, что ты в сексуальном рабстве.

Моронский погладил ее плечи, вернулся к груди. Сжал пальцами соски.

- Чего? - Соня пыталась игнорировать поднимающееся волной возбуждение. Не до него сейчас. - Ты серьезно?

- Абсолютно! - руки Макса замерли на талии у Сони. Он смотрел на них, будто изучал контраст текстур и оттенков. На фоне нежного медового атласа ее кожи его смуглые татуированные кисти смотрелись двумя дубами, молодыми, но сильными, с бороздами жизненного опыта, отметинами бурной юности, чередой любовных побед, разорванного в клочья белья... Руки Макса  говорили о нем громче слов. Именно его руки - первое, что увидела Соня тогда в галереи. Именно они тогда и пленили. Сразу. Ещё до того, как она осознала опасность, исходившую от этого мужчины.

Глаза Макса сузились, заполнились до краев темнотой. Цепким взглядом факира он гипнотизировал ее, словно кобру и Соне, вдруг, отчаянно захотелось посмотреть на себя в зеркало. Она, как-то, не привыкла к таким пристальным взглядам спросонья.

Она опустила глаза, отвела смущённо взгляд в сторону и впилась зубами в губу. Привычный алгоритм капитуляции. Усиленно подавляя стыдливость, Соня снова заглянула в тёмную гладь омутов. Ни одно зеркало не было бы и на сотую долю так правдиво, как его глаза. Сама она обязательно бы нашла к чему придраться. Но он смотрел на неё так... будто, на данный момент  она была самой... «охуительной телкой» в его вселенной.

- Макс, пожалуйста... скажи честно, что ты ей сказал?