Подари мне семью (СИ)

Эти пять стадий Ильина преодолевает примерно за минуту, растрепывает тонкими пальцами золотистые пряди и выдавливает из себя притворно-покорное «хорошо». Ничего не спрашивает и не уточняет, хоть в ее льдистых омутах пляшут самые настоящие черти. Гордо расправив плечи, удаляется после того, как я ее отпускаю, и вызывает у сбившейся с ног Жанны приступ восхищения.

Ведь каких-то полчаса назад айтишники вылетали из моего кабинета, как пробки. Продажники протискивались в приемную бочком. А главный бухгалтер бежал так резво, словно сбросил лет двадцать и вернулся в пору буйной молодости, когда кросс в пять километров не был для него проблемой. И только Кира выдержала «испытание шефом» без видимых потерь.

– Вы уезжаете, Никита Сергеевич?

– Да. Но это не значит, что все вы можете расслабиться. Через пару часов вернусь.

Предупреждаю секретаря, строго роняя на выходе, и спускаюсь на парковку в означенное время. Кира уже стоит рядом с моим автомобилем и ежится от порывов шквального ветра, завывающего громко и пронизывающего ее до костей.

Обхватывает себя ладонями и зябко растирает плечи.

Пунктуальная. Ответственная. Исполнительная, если говорить о деловых качествах.

И абсолютно рассеянная, если вопрос касается ее самой.

– Ты заболеть хочешь?

– Нет. По прогнозу сегодня должно было быть тепло и солнечно.

Отрицательно качает головой Кира, а я хмурюсь и, в первую очередь, стаскиваю с себя пиджак. Чтобы сначала укутать ее в плотную ткань, а потом уже щелкнуть брелоком сигнализации и галантно распахнуть дверь.

– Спасибо.

– Не за что.

Занимаю водительское сиденье. Включаю обогрев. И жадно ощупываю взглядом сидящую рядом девушку. Проезжаюсь неторопливо по медленно розовеющим щекам. Спускаюсь от пуговицы к пуговице. Сползаю к хрупким лодыжкам и судорожно сглатываю слюну.

Воспоминания из прошлой жизни накатывают мощными волнами. Неуместные ассоциации заполняют рассудок. Что-то невидимое жжет ребра, грудину, глотку. Огромный маховик запускается с глухим скрежетом, раскручивается сильнее и сильнее, разгоняет по венам адреналин.

Это не я. Это Двадцатилетний Никита тянется через подлокотник к Кире и замирает в паре сантиметров от ее приоткрытых губ. Дышит натужно, как будто только что разгрузил пару вагонов. Тонет в мятежной серо-голубой глади колдовских глаз.

Я же выплываю. Захлебываюсь, правда. Закашливаюсь. Не без труда выплевываю застрявший в легких воздух.

– Не мерзнешь больше?

– Нет.

– Хорошо.

Еще раз мажу пронзительным взглядом по Кире. Убеждаюсь, что она больше не дрожит и крупные мурашки больше не обсыпают ее сливочно-белую кожу. Удовлетворенно киваю и только теперь отстраняюсь.

Завожу мерно урчащую Ауди и топлю педаль газа в пол. Перенаправляю мощнейший заряд скопившейся энергии в руль и исполняю такие финты на трассе, что даже привыкшая к моей манере вождения Кира ошеломленно хлопает ресницами и едва не крестится, когда мы достигаем конечной точки нашего маршрута.

– Лебедев, это что за пируэты? Ты когда-нибудь повзрослеешь? – журит меня она, пока мы поднимаемся на лифте и вваливаемся в просторный полутемный коридор родительской квартиры.

Я же улыбаюсь уголком рта и недоуменно развожу руками, высекая беспечное.

– А надо?

– Надо!

Ни секунды не раздумывая, Кира тыкает пальцем мне в грудь и много чего еще намеревается сказать. Но не успевает. На звуки шума выскакивает Риша, стопорится в полуметре от нас и в одно мгновение смещает акценты, выдыхая робкое.

– Здрасьте.

– Здравствуй, принцесса.

Стремительно серьезнея, произносит Ильина. Звонкий еще недавно, ее голос звучит ломко и надтреснуто, и я только сейчас понимаю, что совершил большую оплошность несколько дней назад.

Глава 9

Кира

Решив быть профессионалом от кончиков пальцев до кончиков волос, какой бы сферы это ни касалось, я не задаю ни единого вопроса Никите, пока он изображает из себя Шумахера на трассе, и послушно поднимаюсь на лифте на девятый этаж потрясающего воображение пентхауса.

Глотаю восхищенные вздохи, аккуратно переставляя ноги, и боюсь повредить каблуками плитку. Теряюсь во всей этой роскоши с консьержами, террасами и прочей элитной лабудой. На миг превращаюсь в девятнадцатилетнюю наивную девчонку, которую Лебедев ждал после смены в третьесортном кафе, и тут же получаю очередной удар под дых.

На меня смотрит уменьшенная почти-копия Лебедева. Наклоняет кудрявую голову набок и демонстрирует столько интереса, что становится неловко и хочется крутнуться на пятках и сбежать.

Потому что держать эту затянувшуюся паузу и строить новый десяток догадок поистине тяжело.

– Эй, Снежная королева. Не замерзай.

Почувствовав перемену моего настроения, Никита оказывается рядом. Вламывается в личное пространство, наплевав на правила приличия. Зачем-то поправляет мои растрепавшиеся волосы. Скользит пальцами вниз по предплечью и замирает.

Смыкает пальцы вокруг запястья. Окольцовывает. И произносит как ни в чем не бывало, прочищая горло.

– Я толком не представил вас друг другу в прошлый раз. Знакомьтесь. Кира, это – Маришка, моя племянница. Мариш, это – тетя Кира, моя коллега и старый друг.