Подари себе рай (Действо 3)

У Сергея и Элис появились друзья в Белом Доме. Собственно это были ее соклассники по школе в Чикаго. И пришли они в офис американского президента с Франклином Делано Рузвельтом. Однако, Сергей неукоснительно следовал советам Аслана Ходжаева: воздерживаться от активных контактов с работниками администрации, особенно близкими к ФДР. У него были веские на то причины. Агенты-нелегалы, клерк в Госдепартаменте и высокопоставленный чиновник в Департаменте юстиции, сообщали, что Сергеем и Элис с недавнего времени всерьез заинтересовалось Федеральное Бюро Расследований. Его глава Эдгар Гувер не скрывал своей неприязни к самому лучшему другу отца Элис и ее крестному Фрэнку Ноксу, убежденному республиканцу, за то, что тот активно поддерживал внешнюю политику "нашего розового Франклина". Особенно Гувера бесило установление дипломатических отношений с большевистской Россией. "Признание беса есть откровенный шаг к отрицанию Бога". Когда в сороковом году Фрэнк Нокс - республиканец, отважившись на неслыханный прецедент, стал министром военно-морского флота в администрации президента-демократа, "железный Эдгар" в кругу близких друзей сказал: "Этот король вшивых репортеров у меня еще попляшет. И дочь его дружка-банкира, агитатор Кремля, московская подстилка!" Но одно дело - грозные словеса, другое - действия. Гувер ненавидел, но и боялся Рузвельта. А Нокс был с президентом на дружеской ноге. И отец Элис - это он вкyпе с приятелями-ньюйоркцами и бостонцами (как они с гордостью о себе говорили - "Мы - ого-го! Сила двенадцать миллиардов!") разработали для ФДР хитроумную механику ликвидации страшного банковского кризиса.

Теперь же, в марте сорок первого, когда полыхавшая в Европе война придвинулась вплотную к границам Советского Союза, Сталин хотел иметь постоянно перед глазами политическую палитру всего Старого и Нового света со всеми ее нюансами и оттенками, цветами и тенями. И к главной задаче Сергея - информировать Центр о разработке сверх оружия - добавилось поручение, как его в шифровке сформулировал Ходжаев, "стратегического характера: какова будет позиция правящих кругов США в случае агрессии Германии против СССР?" Сергея перевели из "Известий" в ТАСС и он стал шефом бюро в Вашингтоне. Особенно довольна была Элис. Именно здесь, в Вашингтоне, была политическая кухня страны и процветали ее школьные дружки-подружки. Первый же выход в высший столичный свет был на редкость удачным. Эрни Бейлиз , помощник одного из заправил "Мозгового треста" Гарри Гопкинса, и Сара Уитни, секретарь вице-президента Генри Уоллеса, познакомили их со своими боссами на приеме в Белом Доме. Прием этот, широкий, веселый, представительный (полторы тысячи гостей) - как, впрочем, многие приемы Рузвельтов - был проведен по случаю утверждения "Программы Ленд-лиза". В газетах только что промелькнуло сообщение, что главой ее назначен Гарри Гопкинс, а президентским куратором - Генри Уоллес. О целях программы ФДР поведал нации в одном из своих еженедельных радиовыступлений "Беседа у комелька".

Когда Эрни подвел Сергея и Элис к Уоллесу, он раскачивал на качелях одного из внуков президента. За его движениями с настороженной улыбкой наблюдала Элеонора. Сергей, много всякого слышавший о первой леди, подумал, несколько раз взглянув на нее со спины и сбоку: "Нда, пожалуй, не Венера Милосская. Но сплетни злопыхателей о ее отменной некрасивости явно преувеличены. Зато, что она наделена поистине мужским умом, никто отрицать не отваживается. Ибо тотчас получит достойную отповедь". Прекратив, вопреки протестам вошедшего в раж капризного мальца изрядно утомившие его экзерсисы, Уоллес дважды поцеловал Элис. Пожал руку Сергею: "ТАСС? Вы давно знакомы? Уж не под вашим ли влиянием наша девочка агитирует за колхозы и Советы? Я шучу - ее интервью с дядюшкой Джо помогло многим в этой стране лучше понять, что же в самом деле происходит в вашей загадочной Совдепии".

- Да? - саркастично улыбнулась Элеонора. - Даже мои несмышленыши-"цыплята", - она посмотрела на игравших в "салочки" внуков, даже они поняли бы ангажированность, допускаю, неосознанную, ангажированность того интервью. Ну, это я так, ради красного словца. Я, конечно же, имею ввиду вдумчивого наблюдателя мировых событий. Рядовой же обыватель, как это ни прискорбно, увидел в свирепом палаче и жестоком диктаторе доброго, рачительного, мудрого отца нации.