Подари себе рай (Действо 3)

- А я за тобой, - лицо Автандила приняло официальное выражение. - Тебя хочет видеть мой нарком. Степанов, - он кивнул на второго полковника, сегодня один из дежурных по приемной. Он тебя мигом в Кремль домчит. А я, он потянулся к уху Сергея, - по личному поручению хозяина. Интимному. Ин-тим-но-му! Еще свидимся...

На исходе третьего часа томительного во всех смыслах ожидания раздался начальственный звонок и молчаливый Степанов, раскрыв резную, дубовую дверь, жестом пригласил Сергея в кабинет.

- Здравствуй, проходи сюда, садись, - Берия сказал все это врастяжку, продолжая читать какую-то бумагу. Бросил быстрый взгляд на Сергея, проговорил одобрительно: - Мужаем. Сколько лет не виделись? Десять? Да, точно десять. Тогда был юноша, почти мальчик. Теперь зрелый муж. - Он вновь углубился в бумаги. "Ну и память у него! - восхитился Сергей. Действительно, десять лет назад группа слушателей разведшколы была на практике в Закавказье, в трех столицах, в том числе и в Тбилиси. Тогда нас принимал нарком внутренних дел Грузии батоно Лаврентий. Но ведь нас же было двенадцать человек. И виделись мы с ним лишь единожды, занимались нами конкретно его замы. Да!" Внезапно Берия резким движением руки отодвинул от себя все бумаги, сладко потянулся, снял пенсне, крепко потер пальцами закрытые веки, улыбнулся:

- Что, небось, устал? Летел пять суток? Да еще столько в приемной просидел, а? Не пеняй, это не от невнимательности или что еще хуже - от начальственной спеси; фанаберией называется, я правильно это слово употребил? Ты-то знаешь, в русском я не очень силен. Нет, вовсе не потому. Дел - по горло. Я сам уже несколько суток кряду сплю по полтора-два часа. Ничего, я не жалуюсь. Знаю - Сам, - он выразительно поднял указательный палец, - спит еще меньше. По правде говоря, даже не понимаю - когда. Никто не понимает. Ну, ладно - Богу Богово, кесарю кесарево, а нам смертным - что Бог послал. Пойдем.

Он вышел из-за стола, провел Сергея в комнату отдыха. Там, на обеденном столе было несколько грязных приборов, тарелок, рюмок, остатки еды, недопитые бутылки водки, коньяка. Берия быстро переставил все на боковой столик, достал из серванта чистые бокалы, тарелки, приборы.

- Земляков принимал, старейшин, - пояснил он и Сергей приятно удивился уважительному тону могущественного сановника, - сейчас попробуешь настоящего кавказского домашнего вина. Им хорошо коньяк запивать. Ну как? Да, лучше не бывает.

Уселись. Берия пытливо посмотрел на гостя, спросил:

- Что Аслан Ходжаев на фронт уехал - знаешь?

- Знаю, - не сразу ответил Сергей. Его удивило, что с конца марта все шифровки из центра подписывал не Аслан Ходжаев, а его заместитель Федор Лапшин. Поначалу показалось странным нарушение привычной рутины. Он долго думал-гадал, что могло случиться с Асланом. Но поскольку никакого объяснения не последовало, решил, что, видимо, просто изменили по известным одному начальству обстоятельствам обычный порядок. На аэродроме его встретил молодой парень в штатском, доложил по заведенному издавна порядку: "Дежурный по высшим профсоюзным курсам Молодцов".

- Ты имеешь какое-то отношение к профсоюзам? - удивилась тогда Элис.

- Имею, - ответил. он. - К профсоюзу работников прессы.

Естественно, в автомобиле, при незнакомом ему шофере, и в присутствии Элис, он ни о чем неизвестного ему Молодцова расспрашивать не стал. И, прежде, чем ехать в свое хозяйство, решил накоротке доложиться в ТАСС'е. Нет, он не знал, что Ходжаев уехал на фронт. Но что-то заставило его ответить "Знаю".

- Вчера пришло сообщение: "Генерал-лейтенант Аслан Ходжаев погиб смертью храбрых". Сам поднял в атаку солдат и... пуля прямо в сердце.

Рука Сергея, державшая рюмку, дрогнула, коньяк расплескался по столу. Берия бросил на него полотенце, сказал проникновенно:

- Помянем его душу! - и выпил медленно, зажмурившись.

- Где... где это случилось? - Сергей долил свою рюмку, выпил ее махом.

- В Венгрии. Пусть мадьярская земля будет ему пухом. "Нет, не гоже это, - с горечью вздохнул подошедший к окну Сергей. - По чеченскому обычаю он должен быть похоронен на земле предков".

- Хороший был воин, отважный, - говорил Берия, принимаясь за шашлык, который принес дежурный офицер. - Ты тоже приступай к еде. - Хохотнул: Голод, брат, - не тетка. Да ты особенно не убивайся - война. - Он быстро "убрал" один шампур, принялся за второй. - Кроме того, Ходжаев большую ошибку допустил. Поставил свои шкурные интересы выше государственных. На фронт уехал в знак протеста против временного вывоза чеченцев в Среднюю Азию.

Сергей напряженно вслушивался в слова наркома. О депортации слышал глухо - от кого-то из приезжавших в Вашингтон в командировку. Рассказ был тайный, шепотком, на ушко, по пьяной лавочке.