Подари себе рай

— Это и есть твой русский? Наконец-то я имею честь лицезреть твой выбор. Что ж, одобряю. — Повернулся к Уоллесу, подмигнул: — Генри все шутит. Я еще более штатский, чем он. А то, что он до вице-президентства командовал нашим сельским хозяйством, а я вот теперь — крейсерами и эсминцами, на то воля Божья и его наместника на Земле ФДР. Прошу простить за столь долгую, но и не менее необходимую интродукцию. А по существу вот что: над границами России нависли сто пятьдесят отлично вооруженных, вышколенных, победоносно промаршировавших по полям Европы нацистских дивизий. Не немецких — нацистских! Безоговорочно усвоивших то, что их бог им объявил: «Я освобождаю вас от химеры, которая зовется совестью». Помните? А вы, русские, занимаете позу страуса — голову поглубже в песок, авось пронесет.

— Того, что произошло в Европе, могло бы и не быть. — Сергей старался говорить спокойно. — Мы выступали против Мюнхена.

— ФДР тоже, — вступила в разговор Элис. — И еще как! Но разве свой ум другому вложишь? Все эти Деладье и Чемберлены…

— Увы, с помощью нашего посла Кеннеди в Лондоне и Буллита в Париже, — с горьким укором добавил Уоллес.

— Еще в октябре тридцать седьмого года ФДР призвал установить карантин против эпидемии мирового беззакония, — продолжила Элис. — Но его никто не захотел услышать: ни Англия, ни Франция, ни…

— Ни Россия. — В голосе Нокса прозвучал явный упрек. — Во-первых, заключение договора с агрессором. Во-вторых, нападение на маленькую Финляндию. Большего подарка врагам ФДР — изоляционистам — трудно было бы и придумать.

«Хотел бы я посмотреть, как вы повели себя, если на ваших границах устраивали бы вооруженные провокации какая-нибудь Коста-Рика или Доминиканская Республика?» Сергей стиснул зубы, чтобы не превысить пределы дипломатически возможного. Он слишком хорошо помнил выступление ФДР, в котором тот в самых резких выражениях осудил агрессию Кремля. «Я объявляю моральное эмбарго на продажу России самолетов и военного снаряжения». Какой гвалт, поддерживая своего президента, подняла тогда американская пресса! Слов нет, Рузвельт — великий оратор. Великий дирижер общественного мнения. Великий политик.

— Скажу и чисто по-мужски, — закончил Нокс, подмигнув Сергею. — Драка равных — это я еще понимаю. Но здесь связался черт с младенцем! — Он протянул Сергею руку: — Зови меня Фрэнком. Идет? Однако все хорошо, что хорошо кончается. Мы не рассорились вконец — и это главное.

— Как говорят русские, — с улыбкой добавила Элис, — «кто старое помянет, тому глаз вон».

Она перевела пословицу дословно, Уоллес и Нокс долго смеялись.

— Пойдем, представлю тебя президенту. — Нокс взял под руку Сергея и Элис, и они стали пробираться сквозь толпу гостей. Миновали входной зал и, покинув помещения, обычно открытые для туристов, спустились в дипломатическую приемную. Там Рузвельт, сидевший в кресле-каталке, был окружен сенаторами и конгрессменами. Охранник, стоявший у дверей снаружи, при виде Сергея и Элис нахмурился, но Нокс бросил короткое: «Со мной!» Президент что-то быстро говорил, энергично жестикулируя правой рукой. Увидев вошедших, смолк на полуслове, улыбнулся Элис, скользнул удивленным взглядом по Сергею, с немым вопросом посмотрел на Нокса. «Не забыл февраль тридцать третьего, когда на него в Майами Джузеппе Зангара покушался, — мелькнуло в сознании Сергея. — Поневоле не забудешь. Врагов у ФДР вагон и маленькая тележка — республиканцы, клан, берчисты. Тяжко быть главою нации — того и гляди, кто-нибудь или пулю, или бомбу предложит».

— Извините, господин президент. — Нокс легонько подтолкнул Сергея вперед. — Памятуя наш недавний разговор о русских, я решил представить вам одного их толкового парня.

— У них много толковых парней: Трояновский, Уманский, Литвинов. — ФДР пожал руку Сергею, с интересом его разглядывая. — Мы только что говорили о том, что вы задали славную трепку джэпам и в Монголии, и в районе Владивостока.

— На Халхин-Голе и озере Хасан, — уточнил Сергей.

— Гитлер, Муссолини и Тодзио поделили сферы агрессии. Великая Япония мечтает не только о покорении Китая, Индии, Индонезии. — Рузвельт взглянул на висевшую на стене карту мира.

— Элис только что вернулась из поездки по Филиппинам. — Нокс посмотрел на девушку, приглашая ее принять участие в беседе.

— Теперь это твоя забота, Фрэнк, — вставил Гопкинс. — Флот — основа защиты наших заморских территорий.

— Моя, моя, — недовольно согласился Нокс. — Строить, большой флот строить надо.

— И срочно, — добавил твердо Рузвельт.

— Господин президент. — Элис достала из сумочки сложенные вчетверо листы бумаги. — Я могу передать вам копию отчетной статьи о поездке, которая завтра появится в моей газете.

— Ну зачем так официально? — Рузвельт недовольно посмотрел на стоявших рядом с ним чиновников. Развернул листы:

— «Гавайи? Филиппины? Кто первый?» Спасибо, Элис. После приема первым делом изучу твой труд. Действительно — кто? — Он обратился к Сергею: — Журналисты народ осведомленный. Скажите, что думают в Кремле о возможности большого конфликта между Германией и Россией?