Подарить жизнь

Матросы дружным хором заревели о своей любви к представителям власти и готовности выполнять приказы. Болтаться на рее из-за никому не нужных принципов желающих не обнаружилось. Странно было бы, произойди все иначе.

– Ты хороший лекарь? – спросил меня Годрас, изучив с головы до ног.

Не нравится мне этот пристальный взгляд. Не может он меня помнить. А что тогда?

– Лекари бывают хорошие и очень хорошие, – послушно ответил ему. – Остальные экзаменов в Храме не сдают. Я – очень.

– А она?

– Бенила пока ученица, но бывают и молодые воины, затыкающие за пояс ветеранов. Вполне способна даже завтра получить лицензию и работать самостоятельно.

Девушка искоса посмотрела на меня подозрительным взглядом. Не вру, милая. Большинство лекарей, выходящих на практику после обучения в Храме, ты уже легко обставишь. Они числятся учениками четыре года, и многие так и остаются вечными недоучками, зазубрившими учебники. Если лекарь знает, как называется недомогание, это еще не значит, что он понимает, что это такое, и как это лечить. Без реального опыта и дальнейшей повседневной учебы по сравнению с тобой, окончившей восьмилетние курсы у меня на подхвате – те лекари дети. Другое дело, что никто не поверит в твой опыт, глядя на босоногую молоденькую девчонку.

– И сколько у тебя зарезанных насмерть пациентов за спиной?

– Много. – Усмехнулся я. – Наверное, не меньше, чем убитых у опытного воина. Зато другие поднялись с ложа благодаря полученным мной знаниям. На тренировках с боевым оружием тоже, случается, гибнут воины, но и представить солдата без учебы нельзя.

– По законам токсабов лекарь, у которого умер больной, немедленно выдается родственникам умершего, «чтобы они имели возможность сделать с ним, что хотят».

– Неудивительно, что токсабы вымерли. Какой лекарь, находясь в своем уме, согласится помогать таким идиотам?

Кто-то из кавалеристов рассмеялся. Старая династия популярностью не пользовалась, а оседлые с кочевниками никогда мирно не сосуществовали.

– Не всегда во власти человека спасти того, на ком остановился взгляд Солнца, – твердо сказал я. – Все мы смертны.

– И что для тебя лучше: помереть, когда наступит срок, или молить о продлении жизни?

– Если с годами у тебя сохраняются телесные силы и разум, тогда можно просить о продолжении трудов. Но если этих сил нет, а есть только года, тогда ты и далее станешь стареть и, наконец, обессилишь настолько, что будешь лежать и вонять. Такого продления жизни я не пожелал бы никому. Хуже всего отсутствие разума, а это случается и с молодыми.

Так, вот это явно лишнее. Ему эти слова не понравились. Перестарался я с намеками.

– Так я сейчас совершу благое дело! Бери меч и отправляйся на небеса в самом расцвете сил. Да еще и в будущем рождении воином станешь.

– Всегда хотел посмотреть на Ангела Смерти, – не двигаясь, ответил ему. – Единственный на свете носитель справедливости. Богач ли, бедняк ли, царь или нищий – никого не отличает и никому не дает даже малого мига сверх отведенного срока жизни. Но, может, я лучше возьму в руку золотой? Тогда наверняка стану жрецом. Не зря в народе говорят: «Что жрецу в руки попало, то навеки пропало».

Всадники, уже не сдерживаясь, заржали. Шуточек о жадности священников в мире ходит больше, чем о крестьянах, которых непременно считают тупыми и наивными.

– Зачем меч? – выкрикнул один из воинов. – Лучше на мазях!

– На клизмах!

– Пусть лекарь воспользуется молотком! Тюк по башке – и вышибет мозги! У него огромный опыт приведения в бессознательное состояние раненых и больных. Наверняка рука твердая!

Акбар непринужденно рассмеялся. Что бы у него ни было на уме, выставлять себя в дурацком свете военачальник не собирался. Обижаться на острое слово в среде воинов не принято. Хорошо подвешенный язык не менее важен, чем умение драться. Подвиги желательно воспевать, а фигурировать в песнях в роли недалекого и кровожадного типа, беспричинно зарезавшего бедного несчастного лекаря, никому не хочется.

– Кто сказал, что золотой поможет ему стать жрецом? – спросил он громко. – Всем известно: чем ниже шансы больного выжить, тем дороже лечебная процедура. Вместо креста на рубахе лекаря должны бренчать монеты.

Соратники поддержали его дружным хохотом.

– Лекарь – это человек, на которого мы возлагаем все надежды, когда болеем, – вполне серьезно ответил ему, – и обнаруживаем в нем массу недостатков, когда здоровы. А деньги – так, мелочь. Ему тоже хочется кушать.

– Ты победил! Язык твой вполне способен заменить хирургическую пилу и может соперничать с заточкой моего меча. Надеюсь, ты столь же хорош в своем ремесле и не станешь искать оправданий. Впереди очень много практики, моим людям нужен наилучший уход.

Похоже, меня в очередной раз взяли на службу, позабыв поинтересоваться моим собственным мнением. Все лучше, чем погибнуть под клинком неизвестно за что…

Глава 12 Обычная жизнь

Старфор