Подарочек

Целоваться они начали – ещё танец не кончился. А целовался он, как бог, или это Ирка просто была голодная до ласки. Сначала она даже немного стеснялась – про танцы-то она, правду сказать, знала больше, танцы были разные, а поцелуи какие-то одинаковые, но те, что выпали ей сейчас, оказались ни на что не похожими. И если сначала ей ещё заглядывала в голову мысль вроде – мы второй раз в жизни видимся, он уедет через неделю, какого хрена, Ира? – то потом она быстро куда-то делась. И вообще все мысли куда-то делись, потому что он обращался с ней очень уверенно, и вместе с тем – нежно, он и вёл, и поддерживал, и направлял, и помогал, когда у неё совсем задрожали колени, и она ухватилась за его плечи посильнее. Спасибо тебе, дорогое Мироздание, за такой невероятный подарочек к восьмому марта! Называется – почувствуй себя женщиной, ага.

Трек закончился, и люди потянулись за столики. Ирка улыбнулась Андрею и прошептала:

– Спасибо. Чудесный вышел танец.

– И тебе, – улыбался он. – Ты в танце просто восхитительна. Ты невероятно чувствуешь партнёра, ты подхватываешь с полуслова и полудвижения. Я знаю, о чём говорю – я сто лет танцевал разное, и в соревнованиях участвовал, и просто так. Правда, давно это было. А ты что танцуешь?

– Да я так, всего понемногу. В школе ещё был кружок, а сейчас я хореограф-самоучка.

– Постой, ты же что-то говорила про кафедру философии?

– А носки трусов не заменяют, – пожала плечами Ирка. – Я окончила истфак, а танцы – просто для души и для тела. Ну и я слышу музыку, могу её просчитать и умею объяснить то, что могу сделать сама. И больше десяти лет преподаю – не танцы, конечно, но чего только не было. После истории с философией такая вот прикладная дисциплина – легче лёгкого. Объяснить людям несложный фигурный вальс куда проще, чем основные положения немецкой классической философии. Да ещё на группу в пятнадцать взрослых людей, которые сами этого хотят. А ты правда добываешь алмазы?

– Я знаю, как это следует делать. Строю разные теории на этот счёт и езжу проверять их на практике.

– То есть, наукой занимаешься?

– Типа да, хоть и не только ей. Ты же, наверное, тоже кандидат?

– Неа, – покачала головой Ирка. – Не срослось. Надо заниматься только диссертацией, а не работами вперемешку с подработками, а у меня не выходит. Может, в старости, – усмехнулась она.

– Да почему в старости-то, – не понял он.

– Там будет какая-никакая пенсия. Скорее никакая, но всё же. Жить на минимум я умею, даже если надо снимать квартиру. А в старости вернусь в родной город, заселюсь к племянникам и буду себе книжки умные читать и статьи писать, – рассмеялась она.

– Так ты не замужем?

– Нет. Мне когда мужа искать, с моими-то работами? А у тебя дома семеро по лавкам? Жена и дети?

– Пока ещё ни одна женщина не согласилась мириться с моим рабочим графиком, – пожал он плечами. – Я же вот как сюда к вам, ещё много куда приезжаю по самым разным надобностям. А чтобы ездить, надо искать финансирование. У меня, конечно, есть фонд, который обеспечивает некоторое количество исследований, то есть не вполне у меня, но есть, но это тоже непросто. В общем, мне пока не до того. А когда-нибудь потом посмотрим.

Оказывается, они уже некоторое время стояли в фойе за шторой, Ирка даже не поняла, как они туда попали. В зале вновь шумело, вопило и ухало, и возвращаться туда не хотелось совершенно. Здесь было так хорошо…

Ирка потянулась и сама поцеловала его – не слишком ловко, наверное, зато от души.

– Поедем ко мне? – он смотрел с восхищением, Ирка просто плавилась от этого взгляда.

– Лучше ко мне, это ближе. Спуститься с горки – и всё.

– То-то мне показалось, что я уже был в этих местах, – усмехнулся он. – А и в самом деле – был.

– Не пугайся, у меня сегодня чисто.

– Знаешь, я не очень-то помню, как там было, у тебя. Тебя – помню, чай твой помню с травками какими-то, вкусный, а вот что там ещё у тебя было – как отрезало. Всё же не каждый день доводится попадать в такие истории, поверь.

– А по твоему виду ничего такого заметно не было – ну, может чуточку тормозной, ну да человек, который сидел в сугробе без куртки, будет тормозной, – засмеялась Ирка.

– И благодаря тебе мы можем сегодня просто посмеяться над моей дуростью, – улыбнулся он.

Вот умеет же человек улыбаться! У Димки улыбка выглядела или вымученной, или каким-то жутким оскалом, когда вправду смеялся. А Андрей – как лампочка. Или обогреватель. Или луна ночью в окно, ага, вспомни, Ира, что ты так-то гуманитарий и препод, и придумай парочку нормальных сравнений!

– Так мы идём? – спросила она.

– Да, – кивнул он ей, и вновь с улыбкой.

Ирка написала Оле сообщение – мол, я пошла домой, не одна, не теряй, связь завтра. И пошла одеваться.

Ботинки она зашнуровала сама, а вот пуховик он ей подал. Подержал, пока она просунула руки в рукава, что-то поправил сзади – легко коснулся шеи. А потом ещё раз коснулся – очевидно, просто так. Ирка хихикнула. Андрей тоже рассмеялся.