Подарок

Все утро шел нескончаемый поток пациентов. За время болезни я успела забыть, насколько напряженный в клинике рабочий день, и обрадовалась перерыву, когда Линда высунула из кабинета голову и попросила меня приготовить напитки. Насыпая в кружки кофе и добавляя молока, я оперлась о кухонный стол. Чайник ворчал и плевался паром. В приемной зазвонил телефон, я отправилась туда ответить, но, пока шла, аппарат замолчал. Вернувшись в комнату для сотрудников, я разлила по кружкам кипяток и раздала их коллегам. Потом опустилась на колени перед холодильником, чтобы вытереть выплеснувшееся из пакета молоко, и в это время зашла Элли, вылила свой кофе в раковину и ополоснула кружку. За ней последовала Рейчел с двумя кружками – своей и Линды.

– Хочешь превратить нас в диабетиков?

– Что-то не так?

– Ты туда набухала по килограмму сахара.

– Не помню… извините. Видимо, устала больше, чем предполагала.

– Если хочешь уйти пораньше, я тебя прикрою, – предложила Элли.

– Спасибо. – Мы вернулись в приемную, и я собрала вещи. – Только задержусь, чтобы поздороваться с миссис Бейнбридж. Ее джек-расселу Касперу назначено на двенадцать.

Каспер был удивительно милым. Как и сама миссис Бейнбридж. Не верилось, что мы не виделись девять месяцев. Мне не хватало нашей дружеской болтовни. Она через Линду посылала мне цветы и открытки с пожеланиями выздоровления, и я хотела ее поблагодарить за то, что она обо мне помнила. Понимала, как непросто, живя на одну пенсию, покупать цветы. Несколько раз потихоньку от Линды я платила за лечение Каспера, если на процедуры не хватало страховки.

Звякнул колокольчик, и мы обе повернулись к двери. Улыбка на моем лице погасла, и от страха свело желудок, когда Каспер, пыхтя, бросился в мою сторону. Из его пасти вывалился розовый язык. У меня под мышками защипало от пота, поле зрения сузилось. Миссис Бейнбриддж стояла напротив, и я уголком глаза видела, как шевелятся ее губы, но не могла отвести взгляда от Каспера, от слюны, которая сочилась из его пасти между острыми, как иглы, зубами.

– Дженна? – Лицо Элли приблизилось ко мне.

Я слышала, что меня назвали по имени, но звук был, как под водой. Я оперлась ладонями о стол перед собой, откатила назад стул и бросилась в туалет. К горлу у меня подступила тошнота. Я набрала в ладони холодной воды и плеснула в лицо. Оторвала от рулона грубое голубое полотенце и насухо вытерла кожу. Из зеркала на меня смотрело мое изображение: ярко-красные волосы и затравленные глаза. Почему я так испугалась Каспера? Ростом он в три раза меньше Джонсона. И ведь я люблю собак.

В дверь забарабанили.

– Как ты там, Джен? Элли сказала, ты сильно испугалась.

– Спасибо, Рейч, все в порядке, – отозвалась я. Но в порядке я вовсе не была. Ноги у меня так сильно дрожали, что я опустилась на крышку унитаза и уронила голову на руки. Что со мной такое? После субботнего визита к медиуму Фионе накатывающие на меня непродолжительные приступы, от которых перехватывало дыхание и начиналось сердцебиение, стали острее и чаще. Что-то почти все время грызло меня изнутри, и я не могла избавиться от мысли о второй энергии, хотя раньше ни во что подобное не верила. Я не была уверена, что верю и теперь. Однако… Что-то изменилось, и я готова была признать, что напугана. У меня появились дурные предчувствия, и я не понимала их значения. Неужели мне что-то угрожало? Вдруг мне послышался крик – короткий и резкий. Но я не могла с уверенностью сказать, что его слышала.

Глава 16

Сон склеил мои веки, я разлепила их и зевнула. Со мной всегда так: если задремлю днем, потом чувствую себя разбитой. Все еще ярко светившее за окном солнце, проникая сквозь щели ставен гостиной, разукрасило ламинированный пол тигровыми полосами. Тело никак не хотело расставаться с кожаным диваном, я с усилием оторвалась от него, села и, вспомнив, какой кошмар приключился со мной в первый день на работе, закрыла голову руками. Проковыляла на кухню, прилипая подошвами к плиткам, налила в стакан лимонный сквош и, облокотившись о раковину, пила, ощущая, как кисловатая горечь прогоняет остатки усталости. Взгляд упал на прикрепленную к холодильнику памятку, и я внимательно смотрела на нее, не обращая внимания на гудение телефона. Наверняка это отец или мать – тревожатся, хорошо ли прошел у меня первый день на работе. Вернувшись домой, я послала им по эсэмэске, заверив, что со мной все в порядке, но они не успокоятся, пока не поговорят лично. По тому, как они суетятся и волнуются, можно подумать, что я отправилась покорять горную вершину. Если я сейчас позвоню, они – особенно мама – почувствуют, что что-то не так. Но мне невыносимо представить, что придется рассказать им, как после встречи с Каспером я в слезах позорно бежала из клиники. За этим непременно последуют упреки: «Я же предупреждала, что тебе будет не по силам».