Подарок деда Мороза

– Не прогоним… Тогда, у меня настоечка есть, смородиновая. Правда, прошлогодняя. Ты, как по этому делу? – и хлопнул себя тыльной стороной ладони по шее.

Лёшка пожал плечами.

– Нормально. Выпить могу, даже песню спеть. Но только одну, дальше засыпаю – пошутил он.

– Хорошо, что шутишь. Алкаши шутить не умеют, давай по стаканчику, за знакомство.

– Давайте, дядя Игорь.

Отец Вероники разлил по маленьким стаканчикам остро пахнущую растёртым листом смородины бурую жидкость. Себе, Лёшке и немного плеснул Нике. Тебе нельзя, и не дам. Сердце – высказал он жене и посмотрел на Алексея. Лёшка сделал вид, что вообще, этого не заметил.

Выпили и принялись за борщ.

Весь остаток дня, Лёшка помогал Игорю на стройке, в основном в качестве подъёмного крана. Вдвоём они поднимали на стены, делая задел на будущее, брус. Затем сколачивали временные полы перекрытия, между первым и вторым этажами, что бы ходить можно было, и не сверзиться вниз. А тут и вечер наступил. Ужинали уже при свете электрической лампочки.

– Завтра – разливая настойку, говорил, улыбаясь, отец Ники Лёшке – съездим в стройматериалы, раз уж ты на машине, кровельного андулина купим, смотрю у тебя на крыше багажник. Тут недалеко, на станции.

– Надо, съездим – кивал Лёшка – только нам с Никой к десяти отъехать нужно, минут на двадцать, сорок. Мы быстро. А потом поедем в стройматериалы.

– Надо, езжайте… Даже не спрашиваю зачем – рассмеялся Игорь – а ты Лёха, мужик-то работящий, и руки растут оттуда, откуда надо. Кто отец-то был?

– Строителем. Сначала прорабом в стройтресте, потом главным инженером. Только я не строитель, я механик. Автомех закончил.

– Ясно… Наш человек. Ну, давай, после тяжёлого рабочего дня, можно и по маленькой.

Мама, робко катая в руках хлебный мякиш, спросила, косясь на мужа – вам стелить то вместе?

Не ожидая такого вопроса, Лёшка растерялся и поглядел на Нику.

Та, озорно сверкнув глазами, ответила в упор глядя на отца, а не на мать.

– Если Лёшка приехал знакомиться с вами, то вы сами то, как считаете?

– Понятно – вздохнула мама – я вам в бане постелю.

Потом, Лёшка с Вероникой, долго сидели на ступеньках банного крылечка, Ника тихо рассказывала о своей жизни, в основном, о сестре. Иногда всхлипывая. А Лёшка, обнимая её за плечи, смотрел на чистое ночное небо, изредка, осторожно, успокаивающе, прикладываясь губами к её волосам и ушку.

Но вот Ника, посмотрела в его блестящие в свете луны глаза и, поднимаясь, взяла за руку – пошли…

Лёшка кивнул – пошли…

В баньке, вернее в предбаннике, стоял широкий диван, застеленный чистой простынёю. Посредине лежали подушки и одеяло. Он огляделся. Горел не яркий свет ночника на стене. Пока он так оглядывался, Ника всё решила сама.

Она подошла сзади и обняла. Лёшку пробила дрожь. Он сквозь рубашку почувствовал, что на девушке ничего нет. Осторожно развернулся и тут же встретился с её губами. А её руки, уже, освобождали его от одежды.

– Только, ты не торопись – шептала она между поцелуями – у меня ещё не было никого, я боюсь…

– Не буду – отвечал Лёшка тихо – не буду, любимая.

2

Утром, не успело подняться солнышко, Лёшку с Вероникой разбудил громогласный голос отца со двора.

– Подъём, сонные тетери. Мать на завтрак зовёт.

Лёшка открыл глаза. Рядом, прижавшись к нему всем телом, уютно сопела Ника. Её рука лежала у него на груди.

– Ника-а – позвал он ласково – подниматься пора, отец зовёт.

– Ну и пусть зовёт – прошептала, она не открывая глаз – а я ещё хочу побыть с тобой…

– Ника-а… У нас вся жизнь впереди.... И я тебя никуда не отпущу и никому не отдам.

Вероника открыла один глаз и хитро посмотрела на Лёшку.

– Это я сказала, или ты?

– Это мы сказали, любимая.

Ника пошевелилась и приподнялась на локте, её волосы разметавшись закрыли лицо.

Лёшка ладонью отвёл волосы и начал целовать… Нос, лоб, глаза, губы… Его руки скользнули ниже.

– Нет, Лёшь, не сейчас, всё болит… – хихикнула она – и я прилипла. Ты поднимайся, а я приведу себя в порядок и здесь приберусь. А если хочешь, там есть душ… Можем вместе…

Лёшка, откинув одеяло, вскочил и, подхватил хихикающую девушку на руки.

– Пай – йехали… – прокричал он шёпотом – показывайте, госпожа, где тут душ?

Из бани они появились, спустя час. С мокрыми волосами и без видимой причины улыбающимися.

Отец с матерью сидели за столом и тихо разговаривали. Валентина Николаевна виновато и покаянно глядела на мужа, кивая, в такт его словам. Затем вставляла, короткую реплику и снова опускала глаза.

Лёшка с Вероникой подошли ближе и родители замолчали. Но последние слова услышали отчётливо – … ты меня поняла… Больше разговора на эту тему не будет.

Заметив их, мама поднялась и засуетилась у газовой плиты, стоящей прямо здесь, под дощатым навесом.

– Спать то, вы горазды – улыбнулся им отец.

Лёшка вернул ему искреннею улыбку и, выдохнув всей грудью, выпалил – Игорь Леонидович… Мы хотим подать заявление в ЗАГС, как вы на это смотрите?

– Положительно… Но… Лика… – растерянно посмотрел он на дочь.

Ника, вдруг, разрыдалась и унеслась, куда-то за недостроенный сруб дома.