Подарок дьявола

– Что делать? С культурой языка есть проблемы, – вздохнул Зелен.

Опорный пункт милиции находился в подвале одной из хрущевок. В небольшой душной комнатенке капитан Довдеев бился в шашки с пожилым, не очень трезвым господином. Зелену снова пришлось рассказать всю историю и выложить причину подозрений.

– Похлебкин, говорите? Знаю. Вообще-то он старик смурной, но от дома и вправду надолго никогда не отлучался – боялся, ограбят. А у самого даже телевизора нет, одни старые книжки. Чего с него взять?!

Участковый спровадил соперника по шашкам, запер дверь своего опорного пункта, и через пять минут вся компания прибыла на место. Водитель решил присоединиться из любопытства. Впятером поднялись по лестнице. Толик раскрыл свой чемодан и извлек связку отмычек. Открыл с третьего захода.

Из квартиры так резко пахнуло смрадом, что все, включая участкового, прикрыли лица носовыми платками. Милиционер шагнул в прихожую. Михаил Моисеевич не смог себя заставить войти, остался на лестничной площадке. Сотов, пересиливший отвращение и последовавший было за участковым, тут же пулей вылетел обратно.

– Что там? – прошептал Зелен.

– Его зверски убили, – тоже шепотом ответил Семен Григорьевич. – В комнату я не вошел, но из прихожей видно. Дом разворочен, на полу груды книг. Старик лежит у порога, весь паркет в кровище. По-моему, там уже полно червей. Пошли на воздух.

Мужчины спустились вниз.

Через несколько минут вышел и милиционер.

– Он там лежит уже недели две. Я вызвал следственную группу. Придется, мужики, записать ваши данные. Вы теперь свидетели. Давайте начнем с вас, – обратился он к Сотову. – Паспорт при себе?

Семен Григорьевич протянул участковому паспорт гражданина США. – Вот, пожалуйста.

– А адресок можно? – еще не поняв, что перед ним иностранец, продолжал допытываться милиционер.

– Можно, записывай. Форт-Ли, штат Нью-Джерси, Соединенные Штаты Америки.

Довдеев раскрыл паспорт, и лицо у него вытянулось.

Нью-Йорк. 1941 год. Август

Четверг, семь пятьдесят пять утра. Генерал Зелен выходит из дверей отеля «Невада». Возле черного «Кадиллака» его ждет высокий стройный молодой человек в форме капитана американского военно-морского флота. Мужчины знакомятся. Моряк неплохо говорит по-русски. Его зовут Иван Слободски. Потомок белоэмигрантов, понимает Зелен, но додумать эту мысль ему не дают. Невесть откуда возникает чернокожий фоторепортер. Моисей Семенович пытается увернуться от объектива, но негр проворнее.

– Двойной портрет союзников, для истории. О'кей! – На темном блине лица журналиста вспыхивают два ряда ослепительно белых зубов.

– Не обращайте внимания. Это их работа. – Я не киноартист, а обыкновенный сотрудник наркомата.

Капитан оглядывает штатский костюм Зелена:

– А я слышал, вы военный.

– Правильно слышали. По званию я генерал-лейтенант.

Они садятся в машину. Зелен назад, офицер рядом с водителем.

– Выспались, господин генерал?

– Спасибо. Я таки выспался еще в каюте, – сухо отвечает приезжий. Бывшего комиссара злит появление репортера, раздражает обращение «господин». Но в Америке Зелен в гостях. Он сдерживается и протягивает переводчику папку:

– Здесь список компаний и их адреса. Но у меня к вам просьба. Я хотел бы, помимо продовольствия, закупить теплые костюмы для наших авиаторов. Помогите найти достойную фирму.

– Вам повезло, господин генерал. Мой отец входит в Совет промышленников штата. Он сможет вам помочь.

Зелен отворачивается к окну, давая понять, что рассыпаться в благодарностях не намерен.

«Кадиллак» быстро удаляется от Манхэттена. Чем дальше они отъезжают от центра, тем меньше становится витрин и рекламы. Негритянский Гарлем выглядит совсем уныло: груды мусора, чернокожие оборванцы, бедно одетая детвора.

Американец с любопытством поглядывает на сердитое лицо Зелена. Оба молчат. Наконец молодой офицер не выдерживает:

– Неужели и Россия?..

– Что – и Россия? – Зелен делает вид, что не понимает вопроса.

– Неужели и Россия капитулирует? Или вы еще верите в победу?

– Зачем бы я сюда ехал, если бы не верил? – зло отвечает Зелен.

– Дай-то Бог… – вздыхает Слободски.

– А вы, капитан, воевать с фашистами не собираетесь?

– Я подал три рапорта. Наши войска пока от боевых действий в Европе воздерживаются. Америка официально в войну с Германией не вступила. Приказали работать здесь. – В голосе молодого человека чувствуется обида.

– Не переживайте, еще навоюетесь, – успокаивает москвич. Больше они между собой не разговаривают.

В первый рабочий день своего американского визита Моисей Семенович посещает три макаронных фабрики, оптовые склады с консервированным сгущенным молоком и какао, яичным порошком, кукурузой, мясной комбинат.