Подарок дьявола

– Надо будет прыгнуть, таки прыгнем, – ворчит Зелен и, устроившись в кресле, проверяет личное оружие.

Невидимая взлетная полоса бежит навстречу. Механическая птица перестает трястись, они в небе. Пилот делает круг над аэродромом и, хотя им надо на запад, берет курс на восток: чтобы миновать занятые немцами родные земли, приходится делать крюк.

Штурман хорошо изучил карту с дислокацией войск, но линия фронта быстро меняется. В темноте вражеские истребители не летают, зато бьют их зенитки. Ответить огнем транспортный самолет не может. На его борту ни пушек, ни бомб, но экипажу приказано доставить заместителя наркома в Лондон, и сталинские соколы приказ выполнят. Они уже побывали в Англии несколько раз. Вчера вывезли оттуда генерала Дорофеева. Летчикам не привыкать, а для бывшего комиссара Моисея Зелена это первое путешествие в незнакомый капиталистический мир. Не думал он, рубая буржуев шашкой, что не пройдет и двадцати пяти лет, как придется лететь к ним с протянутой рукой.

Екатеринбург. 2000 год. Март

– Мой приятель доктор Авдотьев, передавая мне вас, упомянул, что трижды находил вас рядом с трупами. Вы, Сегунцова, уж постарайтесь держаться подальше от покойников. Авдотьев прав: должность ангела смерти – вредная должность, опасно, так что лучше смените работу, – полушутя-полусерьезно напутствовал врач пациентку, снимая с ее затылка швы.

После процедуры Марину из больницы выписали. Мама в этот день дежурила и встретить дочь не могла. Перед тем как спуститься вниз за своими вещами, Сегунцова перешла коридор и постучала в мужскую палату. Сюда из интенсива перевели брата Кости, Александра. Вчера она уже разговаривала с ним. Раненый еще не вставал, но быстро шел на поправку. Здесь же лежал великан Петр. Ему пуля задела бедро.

– Прилетела, Ангелочек, – приветствовал Петя девушку. С подачи доктора Авдотьева Марину здесь все звали Ангелом, опуская мрачное дополнение «смерти».

– Привет, Саша. Привет, Петя. Как вы себя чувствуете?

– Врачи говорят, жив, – Александр улыбнулся.

– У меня тоже, кажется, дырка зарастает. Еще десять сантиметров, и эти сволочи сделали бы из меня певца в хоре евнухов, – усмехнулся Петр. Великан сидел на постели, выставив в проход забинтованную ногу, и смотрел маленький переносной телевизор.

– Очень за тебя рада! – искренне вырвалось у Марины. Она представила богатыря Петра, поющего фальцетом в церковной капелле, и покраснела. – А меня, мужики, выписали. Если есть просьбы, не стесняйтесь. Могу в магазин сходить или еще чего.

– Спасибо, Ангелок, меня подружка каждый день навещает. Так что все в ажуре, – отказался Петр.

– А я бы тебя попросил, но неловко как-то, – замялся брат Кости.

– Очень даже ловко, выкладывай, – ободрила его Марина: – Куплю, что закажешь…

– Продукты и соки мне жена носит. А вот одну книгу мне бы заполучить хотелось. Она у Николая Спиридоновича осталась. Сосед попросил, я и дал, старику не откажешь. А сам ее не дочитал. Жена в его квартиру, как ты понимаешь, попасть не может.

– Как она называется?

– «Северные конвои». Это о летчиках. Они охраняли небо над конвоями союзников, доставлявших грузы из Англии в северные порты России. Николая Спиридоновича книга заинтересовала. Он историю любил, особенно Второй мировой войны.

– Смотаюсь, – пообещала Марина.

– Вообще-то у меня к тебе еще дело есть. Но это потом…

– Говори сейчас.

– Сейчас бесполезно. Мне сначала надо на ноги встать, – виновато улыбнулся Александр.

Название книжки, чтобы получше запомнить, она несколько раз повторила про себя и, простившись с ранеными, пошла к сестре-хозяйке получать вещи. Надеть куртку она не смогла. Она была выпачкана кровью. Хорошо, что мама принесла ей старенькое пальто. Марина оделась, запихнула куртку в пакет и вышла.

На улице у нее закружилась голова. Она неделю не была на воздухе и с непривычки даже немного одурела. Пришлось несколько минут постоять во дворе больницы. Но скоро молодой организм слабость поборол, и она зашагала к автобусной остановке.

Дома все было прибрано, на кухонном столике лежала записка мамы: «Доченька, подогрей бульон и съешь котлетку с пюре. В буфете для тебя шоколадка».

Марина улыбнулась. Она снова почувствовала себя маленькой, словно пришла из школы. В больнице она завтракать не стала, уж больно тоскливо там кормили пациентов, и с благодарностью воспользовалась маминой заботой. Только шоколадку не съела, а положила к себе в рюкзачок. Ключ от квартиры Вострикова лежал в ящике тумбочки, что стояла в прихожей. Марина спрятала окровавленную куртку подальше от маминых глаз, нашла в шкафу другую, лыжную, и отправилась в дом старых большевиков.