подарок для бывшего (СИ)

– В смысле? Кость, ты же умный мужик. Не знаешь как дети на свет появляются? Выносила и родила. – Слегка одергиваю Женечку, чтобы она вспомнила, что родная мать стоит рядом и видит все, что делает хулиганка-дочь. – Хватит обрывать цветы, Жень. Нам пора идти к дяде-доктору.

– Нет, я не об этом, Вер.

Воронцов встает на ноги и делает шаг ко мне. Я пячусь назад. Нельзя подпускать мужчину близко. Категорически нельзя.

– Ты же потеряла тогда ребенка в больнице.

– Совсем с ума сошел? Никого я не теряла. Ты это знал бы, если бы позвонил в тот день или приехал.

– Я приезжал. На следующий день примчался прямо к тебе домой, а потом в больницу. Там мне сказали, что у тебя случилось кровотечение и спасти ребенка не удалось.

– Что за бред, Воронцов? Никого я не теряла. Вот, – киваю головой в сторону дочери, – живое тому доказательство.

Я закипаю от абсурдного рассказа Кости. Если бы он приезжал, то я бы точно знала об этом.

Он врет. Бессовестно лжет, глядя мне в глаза. Он должен врать. По-другому я отказываюсь принимать его слова.

А что если он говорит правду?

В голове каша и сумбур.

Маленькие пальчики дочери сильнее сжимают руку, мгновенно остужая мой пыл. Именно ради нее я и держусь.

– Солнышко, смотри вперед и поднимай ножки. Надо подняться вверх по ступенькам. Нас доктор уже заждался. Прощай, Константин.

– Нет. – громко командует Воронцов и преграждает нам с дочерью путь.

Если бы взглядом можно было метать молнии, то я бы сделала это прямо сейчас. Смотрю разгневанно на Константина и обхожу его сбоку.

– Вер, подожди. – уже без приказного тона, спокойным голосом просит Костя. Добавляя тут же волшебное слово: – Пожалуйста.

– Нам не о чем с тобой разговаривать, Кость.

Неспешно поднимаемся с дочерью на первые две ступеньки. За моей спиной по пятам следует взрослый, высокий, мускулистый мужчина, который пытается выпросить у меня несколько минут.

– Я понимаю, Вер. Я все прекрасно понимаю. Я – козел, дурак, гад и так далее. Ты имеешь полное право на меня злиться. А также ненавидеть, презирать и проклинать. Но, пожалуйста, Вер, поговори со мной сейчас.

Мимо проходят какие-то работники больницы и странно на нас оглядываются. Ежусь от повышенного внимания.

– Нет. – вновь озвучиваю свой решительный отказ. – Время для разговоров было два года назад, но ты не захотел меня слышать. Теперь же не хочу я.

– Вера!

Воронцов хватает меня за руку, когда я намереваюсь скрыться за пластиковой дверью больницы. Сдавливает мое запястье, но контролирует силу нажима. Мне не больно, но руку выдернуть из захвата не выходит.

– Пусти. – Шиплю я словно змея, пропуская медсестру с железным контейнером.

– Нет. – Костя настаивает на своем.

– Вер, все в порядке? Помощь нужна? – окрикивает меня бывший одногруппник. Они с Катей уже поднимаются по ступенькам ко входу в хирургическое отделение детской больницы.

От окрика в мою сторону Костя таки отпускает мое запястье.

– Извини, – произносит он тихо.

– Кать, заберите Женю, пожалуйста, и идите на нужный этаж. Я догоню вас.

Катя и Семен внимательно смотрят на нас Воронцовым, подходя ближе. Подруга сразу же узнает мужчину, стоящего напротив меня. Она единственная знает нашу с Костей историю от начала и до конца.

Подойдя вплотную Катька громко переспрашивает:

– Может охрану вызвать, Вер? Точно все в порядке?

Знала бы моя Катюша как я себя в данный момент чувствую, то ни за что бы не оставила меня один на один с Константином.

Меня душит обида. Меня раздирает гнев. Меня разрывает на мелкие ошметки, от того что Костя ворвался в мою жизнь именно тогда, когда я была не готова. Я хочу рвать и метать, хочу выплеснуть на стоящего рядом мужчину все, что болезненным камнем лежит на сердце.

Два года назад я бы наверняка устроила целое трагическое представление на всю округу. Обвинила бы Воронцова во всех смертных грехах, приплела бы и того, чего на самом деле не было. Просто, чтобы сделать ему больно. Чтобы ему хоть на секунду стало больнее, чем мне. Но сегодня…

Сегодня я молча проглатываю комок нецензурной брани, который вертится на языке, и спокойным голосом прошу:

– Отпусти меня, Кость, – устало опускаю глаза в пол. Я топчусь на месте. Не знаю куда девать собственные руки, когда нет рядом дочери. – Не время и не место выяснять отношения. Да и вообще, нет между нами нет никаких отношений. Все закончилось в ту самую ночь.

– А

моя

дочь? – то с каким нажимом он выделяет местоимение «моя» заставляет меня горько усмехнуться. Поверил наконец-то? Всего-то два года спустя.

– У меня нет времени сейчас это обсуждать. Меня ждет врач. – Я делаю широкий шаг к двери.

– Я помогу! – Костя следует за мной.

– Нет.

– Я не спрашиваю, Вера. Я утверждаю. Пошли. Не спрашивая моего разрешения, Воронцов сгребает мою ладонь в свою большую руку. В местах, где наша кожа соприкасается, начинает покалывать иголками. Давно забытые чувства будоражат кровь. Пока я зависаю в забытых ощущениях, глядя на наши переплетенные пальцы, Костя уверенным шагом тянет нас внутрь здания.

– Куда дальше?