Подарок для Ёлки (СИ)

Ослеплённая нестерпимо ярким светом фар и перепуганная насмерть, я сжалась, даже не пытаясь открыть глаза, лишь вздрагивая и украдкой вытирая слёзы. Совсем рядом раздался шорох, кто-то подошёл совсем близко. Тронул меня за руку. Я дёрнулась в сторону.

- Ксения Анатольевна, вы не пострадали?

Разве можно перепутать голос Нечаева с кем-нибудь ещё? Левитан мой родной! С воплем радости, не открывая глаз, я прыгнула на Нечаева!

- Сашка, миленький, как ты меня нашёл.

- Тебе, скорее всего, не понравится, но учитывая сложившиеся обстоятельства, скажу. Я тебе в отделении в кошелёк маячок пристроил. Поскольку понял, что совести у тебя нет и помогать следствию ты не намерена!

Я же, вцепившись Нечаеву в шею мертвой хваткой, только плакала и тряслась.

- Сколько их было? - спросил Александр, прижимая меня к себе.

- Трое, - выдала я сквозь всхлипы, - двое здесь где-то, один лысый, у второго татушка с крыльями на спине. Аркадий Дорохов уехал на своей машине минут пятнадцать назад. Саша, это он Солнце убил.

- Разберёмся. Тебе скорая нужна.

- Я домой хочу!

- Домой? - хмыкнул Нечаев. - Может, лучше в больницу? Глядишь, на коечке, в бинтах, Максим Сергеевич, тебя сразу не прибьёт. Так, ногами потопает и всё! - пошутил Александр.

- Ты знаешь, действительно, давай в больницу! А то так бок разболелся, сил нет! - малодушно выдала я, представив свою трогательную встречу с Максом.

- Хитрюга бессовестная, - рассмеялся Нечаев, - Дадиани уже поседел, наверное, за последние несколько часов, а всыпать тебе обязательно надо, для профилактики! - усадил меня в свою машину, замотал в пиджак.

- Позвони Максу, пожалуйста, скажи, что я в порядке, а то я не знаю где моя сумка и телефон.

- Обязательно, - пообещал Александр и ушел руководить, процессом.

Я же свернулась калачиком и, закрыв глаза, постаралась прислушаться к своим ощущениям. Горит правая рука, возможно, ободрала. Висок, правый бок, дышать больно, надеюсь, ребро не сломано? А еще очень боюсь Макса, орать будет, как потерпевший кораблекрушение!

Страшно… но домой всё равно хочется, больше чем в больницу.

Группа захвата задержала моих не состоявшихся мучителей. Долго бегать по лесу им не пришлось. С заломленными за спину руками и низко опущенными головами, в сопровождении ребят в камуфляже и бронежилетах, они выглядели уже совсем не так жутко! А Нечаев в моём личном рейтинге героев потеснил “Черной плащ - только свистни, он появится” и занял второе место после Макса.

Загрузившись в автомобили, мы поехали в ближайший город, там меня сдали в районную больничку. Рентген мне не сделали, сказали, завтра. Зато живописно обмазали зеленкой и обмотали бинтами, очевидно, пытаясь не ударить в грязь лицом пред Московскими гостями. На бинтах не экономили, стараясь компенсировать отсутствие рентгена.

Передача меня Дадиани обошлась без жертв, орать на меня, забинтованную на две трети, он просто не смог. Нечаев забыл меня предупредить, что Дадиани уже выехал ко мне в больницу. Это был сюрприз для обоих.

Я выползла на крыльцо, подышать свежим воздухом, держась за стенку, и встретила Макса, выходящего из машины. Увидев меня, он застыл. Так и стоял, сжав зубы и кулаки, боялся до меня дотронуться, а в глазах одно желание - смерть Дорохова, медленная и мучительная.

Я же, увидев Макса, вдруг поняла, что всё - кошмар закончился. И отчаянно разревелась. Бедный Дадиани нетерпящий женских слёз и впадающий при виде плачущих женщин в состояние шока, увидел меня ревущую в бинтах и зелёнке, из состояния столбняка вышел, сгрёб свою Ёлку в охапку и молча понёс в машину.

- Рассказывай, я жду!

Я повздыхала и приступила к повествованию.

Макс слушал внимательно, периодически скрежетал зубами, бледнел, зеленел и, пообещав всыпать, когда мне станет лучше, вёз домой.

Добрались мы быстро, а может, дело в том, что я по дороге дремала периодически.

Дома Макс уложил меня в кровать и, запретив вставать без него, попытался накормить. Я бессовестно стонала и страдала, подозревая, что меня ждёт неминуемая расправа, как только состояние моего здоровья улучшится. А ещё требовала водные процедуры. Поваляли меня по лесу основательно, чистого на мне было только бинты. Наконец, Макс собрался с силами и повёл меня мыть, предварительно сбегав аптеку за перевязочными материалами. Осмотр показал синяк на виске, содрана кожа на руке и ноге и огромный синяк на боку.

- Шрам останется! - вздохнула я, любуясь ободранной ногой.

- Живая и хорошо! А шрам переживём как-нибудь. Зато помнить будешь, как лезть, куда не надо, и секреты от меня заводить.

Я аккуратно, с помощью Макса, приняла душ, стараясь не намочить пострадавшие участки. Любимый в полуобморочном состоянии обработал мои раны и продолжил тихонько ругаться. Я его поцеловала и, изобразив упадок сил, отправилась спать.

Всё равно ничего нового о себе я уже не узнаю.

На следующий день Макс отвёз меня в больницу и, просветив меня вдоль и поперёк, увёз обратно домой. К счастью, кроме синяков, ушибов и ссадин, ничего более серьёзного у меня не обнаружилось.