Подарок для маленькой леди

Райден

Я помог Лире спуститься и проводил к свободному столику в дальнем уединенном уголке. Мы сели друг напротив друга.

– Эта незатейливая вещица не позволит нас подслушать, – я вынул из кармана пиджака и положил посередине стола обычную на вид белую салфетку. – Говорите, Лира. Я весь внимание. Судя по вашему возбужденному взгляду и сочному румянцу на щеках, вы что-то хотели мне рассказать. Вероятно, даже нечто интимное.

– Райден! – чуть не рявкнула вздорная дамочка. Осеклась, с подозрением глядя на заколдованную салфетку, и выдала очередной свой невероятный и непредсказуемый перл. – Вы похожи на уличного дикого голубя. Такой же наглый и ненасытный. Стоит всего лишь раз ему насыпать крошек, так он повадится каждый день прилетать на балкон. Будет стучать клювом в окно и все изгадит.

– Лира, вам снова удалось поразить меня до глубины души, – ответил с легкой иронией. – Ни одна принцесса и даже королева во всем мире не смела сравнить эрцгерцога Райдена Винкраса с дрянной помоечной птицей. Но вы превзошли монарших особ. Будь вы мужчиной, я бы вызвал вас на дуэль. А так, увы, приходится выслушивать бредни невоспитанной простолюдинки.

– Нормальное у меня воспитание, – Лира обиженно надула губки. – И я, по крайней мере, человек. А таких, как вы, вообще людьми не считают. Вы порождение непонятно чего.

– Сами вы непонятное порождение, – я огрызнулся, невольно сравнив себя с побитой собакой, и это мне очень не понравилось, – несущее всякую чепуху.

– Мой отец был полковником, героем, – напыжилась несносная дамочка.

– А мой отец тридцать лет был премьер-министром нашей страны. Так кто выше по статусу?

– Вы сын Плиорта Винкраса? – голос Лиры притих, и спесь с нее сошла.

На ее лице читалось: “Как я не догадалась об этом сама?”

– Так точно, леди-офицер, – буркнул я.

И чуть не схватился за голову, поняв, что вновь сболтнул ей много лишнего, опасного для моей жизни.

Что происходит? Почему рядом с неуравновешенной магичкой я теряю идеальный самоконтроль. Говорю ей то, что должен был сохранить в тайне. Может, я при следующей встрече начну ей каяться во всех грехах, совершенных с детства. А там их наберется ой как немало. Для казни хватит, уж точно.

Наша магическая связь не может быть двусторонней. Она должна работать в мою пользу, а не заставлять меня выкладывать темные секреты. Это выбранная жертва должна находиться под моим влиянием, а вовсе не наоборот.

Мне захотелось сбежать, сославшись на то, что ее общество мне крайне неприятно и даже пропадает аппетит. Но гордость не позволяла так поступить, а еще повлиял голод, который становился все более настойчивым. Ее запах, импульсные потоки, притяжение странной магии… Мне хотелось вцепиться в нее, заткнув ей рот, чтобы не слышать глупой и опасной болтовни.

Пусть я поступил очень рискованно, но все же добился нужного эффекта. Заставил эту женщину призадуматься и начать анализировать дальнейшие слова и действия. Да, она испугалась меня еще сильнее, чем прежде, представив мои связи на самом высшем уровне. Потому смущенно молчала, не смея упоминать про помоечных голубей, пахотных лосей и прочих представителей дикой природы.

– Так зачем вы пришли ко мне? – Лира заговорила робко и неуверенно. – Разве наша сделка не исполнена? Я вам больше ничего не должна,

Боялась, что повторной моей подпитки она не выдержит и умрет.

– То, что я могу прийти сюда, чтобы предложить помощь, вам не приходило на ум? Я правильно понимаю? – сказал мягко и даже немного заискивающе, усыпляя бдительность жертвы. – Просто я не уверен, что на вашей хорошенькой, пусть и малость глупенькой голове будет красиво смотреться острая лапша со спаржей, или что здесь подают в театральных буфетах. Зеленый салат с помидорами тоже вряд ли украсит ваши локоны столь изысканного медово-орехового оттенка. Или вы наивно надеетесь, что завтра не провалите с громким треском свой концерт, который был анонсирован с такой помпой по всему городу?

– Ох, – тяжело вздохнув, Лира опустила глаза.

Не смея на меня смотреть, уставилась на одинокую салфетку посреди стола. До строптивой простолюдинки наконец дошел смысл моих речей. Почти сакральный для ее примитивного уровня.

– Даже столь совершенный инструмент, как скрипка Федерари, нуждается в умелом и талантливом настройщике. Побывав в плохих руках, он уже не будет звучать так прекрасно. Вот и я, считайте, по нечеловеческой доброте душевной, решил помочь вам тогда, на мосту. Всех городских аристократов известили о вечере памяти великого маэстро в “Золотой шестерне”. Я вас настроил, чтобы вы смогли достойно выступить на публике. Помнил о том, как вам нужна эта работа и деньги для воспитания ребенка. Отрегулировал все ваши волны, искры и вибрации, наладил невидимые струны. И что, спрашивается, я получил за свою бескорыстную добродетель? Очередные унизительные оскорбления. Нет… Воспитанные леди никогда так не ведут себя. Они в подобных случаях отправляют почтой благодарственные письма.

Надо сказать, что я никогда не краснел при вранье, ничем себя не выдавал, смотрел на выбранную жертву широко раскрытыми честными-пречестными глазами. Обманывая пребывающую в смятении Лиру, я прямо духом воспрял, словно находился на дипломатических переговорах. Вновь почувствовал себя в родной комфортной стихии.

– Я думала про это состояние… Внутренний трепет, эйфория. Но… – Лира еще сильнее растерялась, и сама не заметила, как приняла внушаемое мной решение. – Да, Райден, я снова перед вами в долгу и мне нужна ваша помощь. Простите за голубя. Это все же священная, почитаемая в народе птица. Не какая-нибудь вошь или тому подобный гнус… Вам нужна моя рука? Держите, – она вытянула правую руку и положила на стол, как главное блюдо вечера.

– Погодите, – пришла моя очередь растеряться. – Давайте не здесь и не сию минуту. Для начала я вас угощаю. Договорились? – при этих словах я взял со стола салфетку – поглотитель голосов и, сложив ее вчетверо, убрал в карман пиджака. – Я продал куклу герцогине и получил неплохую выручку… Официант!

Я окликнул белобрысого парнишку, щелкнув пальцами, и тот подошел к нашему столику.

– Чего изволите? – спросил он, вытянувшись как струна.

– Надеюсь, леди Лирана разрешит пригласить ее на романтическое свидание, составить ей приятную компанию и угостить лучшими блюдами в меню, – я адресовал своей визави сияющую улыбку.

– Не смею отказаться от столь заманчивого предложения, – она скованно улыбнулась в ответ.

– Любезный, – я обратился к официанту, – принесите-ка нам с дамой крадандольские гребешки и сушеные шанлаварии с мелко порубленной меикасией в красном таторорском соусе.

– Что вы сказали, мистер? – у паренька глаза на лоб полезли. – Шалавии с мокасинами и красные тараторки… У нас в меню нет таких блюд. Я даже не представляю, что вы имеете в виду. А гребешки… Их можем приготовить по вашему личному заказу. Так-то мы их обычно кошкам отдаем вместе с куриными головами. Но для вас пожарим или сварим на пару в порядке исключения и из уважения к таланту леди Лираны.

– Гребешки – это не то, что растет на голове у курицы, – я хотел сказать “кретин”, но вспомнил, что во многих ресторанах введены большие штрафы за сквернословие. – Деликатесные морские моллюски, их добывают в холодных водах Крадандольского моря.

– А что такое моллюски? – глупый юнец продолжал недоуменно пялиться на нас с Лирой.

– Улитки и слизняки! – подсказал мужчина из посетителей.

– Фу! Какая гадость! – официант скорчил брезгливую рожу. – Моя мама их давит в саду как вредителей, а вы есть собрались.

– Морские гребешки не имеют ничего общего с садовыми улитками, как и с куриным головным убором, – сдержанно проинформировал я. – В столице они считаются самым редким и дорогим деликатесом, подаются в лучших ресторанах. Вам должно быть стыдно об этом не знать, молодой человек. Большое упущение директора “Золотой шестерни” в том, что по его велению не закупают крадандольские гребешки.

– Тут их никто задаром есть не станет, какой смысл покупать втридорога подобную гадость, – скривился собеседник. – Шалавии и мокасины – тоже моллюски?

– Шанлаварии – тропические морщинистые грибы, – с досадой произнес я и обреченно простонал. – Меикасия – это дерево из экваториальных джунглей. У него вкусные ягоды, покрытые мелкими чешуйками. А красный таторорский соус делают из перца редкого сорта… Признаться честно, мне уже любопытно, что у вас в меню. Допустим, из мясных блюд.

– Бифштексы, шницели и ростбифы, – словно вбивая гвозди в крышку моего гроба, произнес юнец.

– А фирменное блюдо у вас есть? – уже ни на что не надеясь, спросил я.

– Наше фирменное блюдо – тефтели со сметаной, – цокнул тот языком. – Кстати, на него предложение дня. При заказе вы получаете огромную порцию и съедаете, сколько сможете за час.

– Простонародная еда, не для аристократов, – пришлось ткнуть его носом в разницу социальных статусов.

– У нас графы и бароны обожают тефтели, – сказал он так, словно это на самом деле было ничего не значащее событие.

– Может, вам следует переименоваться из “Золотой шестерни” в “Золотую тефтелю”? – ехидно протянул я и глянул на притихшую Лиру.

– Поступали предложения, но директор мистер Акрибальд решил, что слишком хлопотно будет менять документы, проводить перерегистрацию в налоговой службе, – не проронив ни капли иронии, отозвался официант.

– И чем, в таком случае, скажите мне, любезный, отличается ваш ресторан от самого обычного трактира? – не скрывая досады, я задал каверзный вопрос.

– Качеством предлагаемых блюд и приятной, уютной атмосферой, – ответил парень, зло прищурившись. – Попробуйте сходить в таверну “Веселый индюк” на ужин. Там и тефтели далеко не свежие, и в зале такая вонища, что хоть бельевую прищепку вешай на нос. А еще там все бранятся как сапожники и постоянно случаются драки. Я прямо скажу, вам еще очень повезет, если без единого синяка оттуда ноги унесете. Чувствуете разницу?

– Ладно, ваша взяла, – я уступил, соблазнившись аппетитным запахом из пронесенной мимо нас тарелки. – Тащите свои фирменные тефтели. Хоть я не привык пробовать в дорогих ресторанах пищу для чернорабочих, но…

– Вы, мистер, как с луны свалились, – проворчал официант.

– Он приехал из столицы, – осторожно сказала Лира, пытаясь сбить градус накала бушующих страстей.

– Считайте, это то же самое, – и парень ушел за нашим ужином.

Вернулся он быстро и с огромной горячей миской, в которую поместилась, наверное, целая кастрюля тефтелей. Выдал нам по вилке и не дал ни одной персональной тарелки. Выходит дело, мы с Лирой должны, как многодетная семья фермера, выуживать свои кусочки из общего котла? И где тут обещанная роскошная атмосфера?

Не успел я стребовать две чистые тарелки, как официант расплылся в подобострастной улыбке, глядя мимо нас на вошедшего в ресторан толстяка мэра.

– А вот и многоуважаемый граф Бильгарт Халтфром, большой любитель нашего фирменного блюда, – официант на весь зал представил градоначальника.

– Доброго всем вечера, – разведя руками, мэр приветствовал собравшихся в зале. – Мистер кукольник, не изволите ли уступить мне даму? – подойдя к нашему столику, он требовательно уставился на меня. Все же про настоящий придворный этикет в провинциальном городишке не слышали даже дворяне. – Прошу ее внимания буквально на полчасика.

– Во-первых, у меня есть имя. Райден, – не торопясь сниматься с нагретого стула, я гордо выпрямил спину. – Во-вторых, если вашей целью является свидание романтического характера, я буду вынужден вежливо попросить вас удалиться восвояси. Другой вопрос, если у вас заранее была назначена деловая встреча.

– Нам с леди нужно поговорить о некоторых важных нюансах церемонии открытия Дворца Искусств, – недовольно шевеля усами, процедил мэр и требовательно заглянул в миску с тефтелями, намекая, чтобы я ушел ни с чем.

– Даму я вам уступаю, но лишь на полчаса и по обоснованной причине, – я сгреб со стола миску и встал, прижимая ее к груди, как желанную добычу. – А тефтели не отдам. Надо узнать, почему их так любят все местные аристократы. Может, эрцгерцогу они тоже придутся по вкусу, – последнюю фразу я произнес полушепотом и сунув пальцы в карман пиджака, где лежала заколдованная салфетка.

Никто, кроме Лиры, не должен был ее услышать. Ушел я недалеко, ради приличия присел на пару столиков дальше от Лиры и собравшегося ее обхаживать мэра. Обычный человек вряд ли смог бы услышать их разговор за шумом музыки, но я умел разделять и выбирать нужные звуки, потому не нуждался в подслушивающем артефакте.