Подарок Фрумы

Марина Айрапетова Подарок Фрумы

Жизнь Габриэллы всегда текла по когда-то и кем-то намеченному плану. Если спросить в семье, кем был расписан этот план, никто и не ответил бы. Да и у всех почти жителей Арля, этого небольшого города в юго-восточной части Франции в районе Прованса рядом с Альпами, жизнь была похожей и тоже когда-то и кем-то спланированной.

Отец Габриэллы, Дан, был французским евреем. По крайней мере уже третье поколения его рода рождалось и жило во Франции. А следовательно, все они плотно перемешались с французами, даже у кого-то толи муж, толи жена были французами с арабскими кровями. Да и сам Дан, безумно влюбившись в юную француженку, женился на ней и быстро обзавёлся двумя детьми с разницей в три года. Давая имена своим детям, Дан пошёл на компромисс и подобрал им имена встречающиеся у обеих наций. Дочери он дал имя Габриэлла, а, родившегося через три года сына, назвал Рафаэль. Его очаровательная жена Флоранс, имея легкий, но независимый характер, легко согласилась с мужем, посчитав имена звучными и легко сокращаемыми. И их дети стали быстро подрастать и везде, представляясь, называли себя по домашнему Габи и Раф.

Родители Дана, люди пожилые, но ещё довольно бодрые, жили на севере Франции, в тихой Британи. Их маленький городок Ля-Боль располагался на берегу океана и слыл аристократическим курортом. Здесь отдыхающие предпочитали спокойный отдых у океана, теннисные корты и хорошие вина за ужином. Дом родителей находился в самой дальней части города, где в дали вообще от всякой суеты располагались частные дома, большие и маленькие. Дома, в которых жили постоянно, как родители Дана, либо использовали в качестве дач. Пока дети были маленькими, Дан часто на летние каникулы отвозил детей к родителям. Иногда они всей семьей нагрянывали на недельку к ним. Порядок в доме родителей нарушался, но веселого шума и смеха, беготни и дружных застолий прибавлялось. Дом в эти дни молодел вместе с его хозяевами.

Теперь дети подросли, у них стали появляться свои личные интересы. Проводить каникулы с родителями или с прародителями желание отпало. А тут ещё произошло скорбное событие, неожиданно от сердечного приступа умер дед, отец Дана. Мать осталась одна, да ещё так далеко, путь на машине занимал часов семь, не меньше. Флоранс казалось, что можно было бы перевезти бабушку в Арль и подыскать ей жильё поблизости. Но Дан, будучи образцовым сыном, а образец этот он сам себе нарисовал, категорически был не согласен с мнением жены. Легкий нрав Флоранс помог ей не вступать в конфликт.

Не прошло и двух месяцев, как Фрума, мать Дана и бабушка двух подростков, поселилась в их доме, в просторной и обустроенной для неё комнате на первом этаже. Комнату на первом этаже Дан выбрал неслучайно, хотя ее пришлось основательно переделать. Когда дети были маленькими, там была игровая, потом ее переоблачили и сделали из неё мастерскую, Дан любил мастерить, хотя это у него, как правило, не получалось. И все же все поломки он всегда пытался устранить сам и только уж потом отправлял вещь на помойку. Если вдруг кому-то в семье не хватало полки или дополнительного ящика в шкафу, Дан всячески препятствовал покупке, настаивая на том, что он и сам может смастерить нужную вещь. Но после нескольких недель грохота, грязи и суеты он уступал. К этой его привычке с легкой руки Флоранс все давно относились с юмором и не перечили мастеру. Вот и теперь наконец закончилась та же история, и за оставшиеся четыре дня до намеченного переезда Фрумы, специально нанятые умелые люди под неусыпным руководством Дана все подготовили. Первый же этаж Дан выбрал, учитывая преклонный возраст матери, считая, что так ей будет удобнее и безопаснее добираться до кухни, столовой и всех хозяйственных помещений. Да, и ещё, конечно же, она сможет чаще выходить на улицу в хорошую погоду.

И вот Дан привёз мать. Фруму встречали всей семьей гостеприимно, но с некоторым напряженным ожиданием. Каждый ждал своих трудностей в связи с прибавлением в семействе. Прибавление в семье всегда бывает волнительным событием. Но две вещи разные: прибавление младенца или старика. Вечер прошёл по-семейному, воспоминание о грустном событии все ещё витало в воздухе. Деда, впрочем как и бабушку, все любили. Немало радостных воспоминаний связывало каждого с ними, даже, не исключая, Флоранс. Она хорошо помнила, как она, юная и ветреная француженка, шла знакомиться с еврейским семейством. Но к ее счастью она встретила милых и гостеприимных людей совершенно без ортодоксальных замашек.