Подарок к Рождеству

Нелл кинулась к даме, сидевшей у камина, большая рука мягко подтолкнула Оливию в плечо, и она волей-неволей последовала за девочкой. Дама встала, нагнулась поцеловать Нелл и сделала несколько шагов к ним навстречу.

— Хасо, какое счастье видеть тебя, мой милый. — Она подставила щеку для поцелуя. — А вы Оливия. Добро пожаловать, дорогая, я всегда рада гостям.

Она с улыбкой протянула Оливии руку. Они были одного роста. Старая дама была все еще красива — ярко-голубые глаза, густые седые волосы, зачесанные ото лба, внушительная фигура.

— Как доехали? У нас в это время всегда самая неприятная погода. Перед тем как подняться наверх, вам надо выпить кофе, а тебе, Нелл, дадут теплого молока с твоими любимыми маленькими печеньицами.

Принесли кофе, и Оливия, сидя рядом с хозяйкой у пылающего камина, чувствовала, что по крайней мере в этот момент она счастлива. Мистер ван дер Эйслер сидел в большом кресле с подголовником, рядом на стульчике примостилась Нелл, а у ее ног дремал Ахилл. Оливия улыбнулась мистеру ван дер Эйслеру, он в ответ тоже улыбнулся доброй, но отстраненной улыбкой.

Вскоре жена Тобера уже провожала Оливию наверх. В этой маленькой плотной женщине в черном было легко признать старую служанку семьи. Удивительно, думала Оливия, поднимаясь вслед за ней по широкой лестнице, но в нашем современном мире семья мистера ван дер Эйслера не испытывает недостатка в прислуге. И в лондонском доме, и здесь у него есть все, что надо. Может быть, этот дом принадлежит его матери? Может быть… Она, наверное, узнает об этом, пока будет здесь жить.

Ей с Нелл предназначались смежные комнаты и ванная на двоих. Обе комнаты, в нежных пастельных тонах, были обставлены очаровательной розовой мебелью. Проведя рукой по черненой поверхности тумбочки, служившей туалетным столиком, Оливия убедилась, что дом содержится в идеальном порядке. Она с нетерпением ждала утра, чтобы рассмотреть здание снаружи. Нелл дернула ее за рукав, возвращая к реальности. Они привели себя в порядок и опять спустились вниз. Оливия заметила, что здесь Нелл стала совсем другой — смеется, прыгает. Полная противоположность тому несчастному, задерганному ребенку, которого она видела в Амстердаме. Наверное, когда мистер ван дер Эйслер и Рита поженятся, он это исправит.

Когда они вошли, он прервал разговор с матерью и просто сказал:

— Мы будем рано обедать, потому что мне нужно уезжать. Оливия, проходите, садитесь, вот напитки, выпейте. Нелл, Анке сделала твой любимый лимонад, и я думаю, что на этот раз тебе можно не ложиться спать, а пообедать вместе с нами.

Он был вознагражден объятием и поцелуями Нелл.

— Ты самый лучший на свете дядя, — воскликнула девочка. — Хорошо бы я всегда жила с тобой, а в Англии — с бабушкой.

Его мать ласково сказала:

— Ты же будешь скучать по маме, liefje.

— Не буду, ее все равно никогда не бывает дома, только эта ужасная юфрау Схалк. У нее бородавка…

— Но ведь мама может найти кого-нибудь без бородавки.

Нелл помотала головой.

— Я скажу маме, — пообещал мистер ван дер Эйслер, — может, ей удастся кого-нибудь найти, с кем тебе будет хорошо в ее отсутствие.

— Это Оливия! — радостно закричала Нелл. — Ты согласна? Ох, ну скажи «да»!

Мистер ван дер Эйслер ровным голосом проговорил:

— Нелл, Оливии надо возвращаться домой, к маме и бабушке.

Оливия видела, как скривилось маленькое личико, еще немного — и девочка расплачется, поэтому громко сказала:

— Послушай, ты же можешь ко мне приезжать, у тебя так много каникул.

Мистер ван дер Эйслер с энтузиазмом заметил:

— Блестящая идея. Мы еще об этом поговорим. Но вот, я вижу, Тобер пришел сказать, что обед на столе. Я уверен, вы проголодались.

Обед проходил в великолепной комнате. Высокие окна смотрели в сад — так предположила Оливия. Мебель была старинная, массивная, на стенах висели потемневшие портреты владельцев, взиравших на суп из сельдерея, жареную утку и искусно разукрашенный торт из мороженого, заказанный в честь Нелл.

Беседа текла легко, но за столом задерживаться не стали: Нелл клевала носом, и Оливия предложила отвести ее спать.

— Конечно, — согласился мистер ван дер Эйслер. — А как только освободитесь, приходите в гостиную.

Итак, Оливия отвела Нелл наверх. Пока девочка раздевалась, Оливия наполнила ванну, быстро помыла Нелл и уложила в постель уже сонную. Даже освободившись, Оливия не торопилась вниз: сыну и матери есть о чем поговорить. Она не знала, сколько он еще пробудет здесь, он ничего не сказал Нелл, когда девочка поцеловала его перед уходом. Оливия побродила по комнате, подкрасила губы, снова стерла помаду и наконец медленно спустилась на первый этаж. В холле мистер ван дер Эйслер надевал пальто.

— А вот и вы, — весело сказал он, — как раз чтобы попрощаться.

Сердце ее упало. Призвав на помощь всю свою стойкость, она весело ответила:

— Счастливого пути. Снег кончился?