Подарок к рождеству

 — Послушай, у меня есть другая идея. Внизу горит камин, и около него гораздо теплее, чем в этом спальном рефрижераторе. Почему бы тебе не расположиться на диване в гостиной? А я принесу одеяло, и ты закутаешься в него.

 — Что ж, неплохая мысль.

 — Тогда — милости прошу.

 Ник протянул ей руку, она оперлась на нее, и они, выйдя из спальни, осторожно спусти­лись по лестнице и благополучно добрались до гостиной. Усадив ее на диван, он умчался за одеялом и уже через минуту вернулся. Абигейл сидела, поджав под себя стройные ноги и за­думчиво уставившись на танцующие языки пла­мени в камине.

 Минуты две он стоял в дверях, любуясь этой удивительной женщиной. С темно-каштановых волос, расплескавшихся по ее точеным пле­чам, пристальный взгляд мужчины скользнул к бледному лицу и остановился на длинных пу­шистых ресницах, обрамлявших фиалковые глаза. Затем он опустил глаза вниз и с волне­нием увидел округлые островерхие холмики грудей, взглянул еще ниже — и из-под светло-голубой тенниски мелькнула кремовая полос­ка, расширяющихся кверху, бедер. Он почувство­вал в паху тепло, которое начало самопроиз­вольно усиливаться, окутывать все пространство между ног и тормошить его дремотный стебель, который в мгновение ока проснулся и пополз вдоль живота вверх, зримо разраста­ясь в размерах.

 Как раз, в этот момент Абигейл отвела взгляд от камина, взглянула на дверь — и ее фиалко­вые глаза, невзначай, натолкнулись на выпук­лый указатель направления мужских помыслов. В следующую секунду ее взгляд скрестился с взглядом Ника, и оба, долго, и не мигая, смот­рели друг на друга. Он чувствовал, что женщи­на читала его сладострастные мысли и видела воображаемые им эротические картины, по­тому что все было написано на его лице. И он ждал, что она вот-вот взорвется негодованием и выскажет ему все, что о нем думает.

 Но Абигейл не взорвалась. Она улыбнулась и жестом пригласила его сесть рядом с собой. Ник был сражен.

 — Знаешь, — услышал он се тихий голос, — когда я была совсем маленькой, мне говори­ли, что если долго всматриваться в пламя, то в нем можно разглядеть разные картины... Про­шло уже столько лет, с тех пор, когда у меня был настоящий, дровяной камин. А сейчас в моей квартире в Калгари стоит всего-навсего электрический.

— Крис советовал мне вместо этого камина поставить газовый. — Он набросил одеяло на ее ноги, прикрыл живот, поясницу и уселся в кресло напротив. Теперь, когда одеяло скрыло ее сочные бедра, ему стало легче. — Но я не согласился заменять естественное пламя ис­кусственным. Мой брат, вообще, предпочитает во всем быстроту и простоту. Ему больше нра­вится легкая жизнь. И она его не обходит сто­роной.

— Зато его обошла стороной любимая неве­ста, — сухо заметила Абигейл.

— Да, это уж точно. Любовь в жизни Криса всегда оказывалась удивительно сложной шту­кой.

— А теперешняя его любовь осложнила и твою жизнь.

Ник вдруг опять вспомнил Сидни и отве­тил без всяких обиняков:

— Не думаю, что мне следует во всем ви­нить Криса. Время от времени, я и сам спосо­бен куролесить, и тогда все в моей жизни ле­тит кувырком.

По ее лицу Ник видел: она хотела точно знать, когда он куролесил, и что именно лете­ло в его жизни кувырком. Но в его намерения не входило затрагивать эту тему, и он перевел беседу в, совершенно, иное русло, сказав:

 — У меня создалось впечатление, что твоя мама очень мягкая, доброжелательная женщи­на. Мы поговорили с ней не больше двух ми­нут, а мне показалось, что я знаю ее уже мно­го лет.

 — Да, мама у меня такая. — Абигейл нежно улыбнулась. — Она любит беседовать с новыми людьми и все узнавать о них. — Вдруг на ее, оживившееся, лицо легла легкая тень, и, вспых­нувшие было, искорки в аметистовой глубине глаз тотчас погасли. — Ты ничего не заметил по ее голосу? С ней все в порядке?

 — Никаких отклонений от нормы я в ее го­лосе не обнаружил. — Он нахмурился, уловив обеспокоенность в ее тоне. — А почему ты спра­шиваешь об этом? Что-нибудь случилось? Ты, кажется, говорила, что маме необходимо твое присутствие именно сейчас. Но почему?

 — Они с папой... У них есть проблемы. Полгода назад отец просто ушел из дома. Сказал, что ему нужно больше воздуха, простора.

 — Классическая мотивировка. — Ник цинич­но рассмеялся. — Насколько я помню, мой ста­рик, тоже рвался на простор, когда бросал се­мью. Да я и сам, пару раз, прибегал к этому так­тическому приему.

 Абигейл взглянула на него с негодованием.

 — Такое случается, милая.

 — Я никогда не думала, что такое может слу­читься с моими родителями. Они дружили с са­мого детства; ходили, взявшись за ручки. Два года назад отпраздновали серебряную свадьбу!

 — Тебе повезло. — Ник встал, взял кочергу и разгреб горку пепла под догорающими кусками каменного угля. От движения кочерги, ог­ненные языки в камине заплясали с новым рве­нием. — По крайней мере, ты росла с обоими родителями. Такой шанс выпадает не каждому ребенку.

 — Я знаю, что твой отец покинул вас, но это не означает...

 — Ничто не длится вечно. — Сказал Ник.