Подарок от Милены

Разумеется, Я соврала Роме. Я не забывала, что обещала зайти к племяннику. Просто мы с Антошкой никогда не обговариваем время моего прихода. Застану и хорошо. Рома. Естественно, мне и не поверил. Но так или иначе я развернулась и ушла. Сейчас, когда трудилась над длинненьким для возраста Антоши и таким худеньким тельцем, нервы пришли в порядок. Зато совесть начала кусаться. Всё-таки ты гадостный человек, Милена Барсова. Вместо того, чтобы порадоваться за друга. у которого такая вежливая гостья, с таким красивым голосом, ты, явившись нежданно и незвано со своими проблемами, целенаправленно опозорила перед девушкой этого самого друга. Я приняла решение при первой же возможности извиниться перед Ромой.

– Какие у тебя новости, Антон?

– Какие у него новости! – в комнату заглянула Галя, – опять учительница жалуется, что девочек обижает: бьёт, подножки ставит, за косички дёргает.

– мы будем об этом говорить, Антон, или не будем? – спросила я, когда невестка вновь покинула комнату, отправившись по своим домашним делам.

Я не люблю, когда с детьми разговаривают как с дебилами. Когда взрослый человек начинает нарочито коверкать интонации голоса. обращаясь к ребёнку, которому уже давно больше полутора лет, я начинаю сомневаться в умственных способностях этого человека. Да даже тыканье от посторонних людей по отношению к детям лично я запретила бы. Кто, объясните мне, сказал, что какая-нибудь грубая горластая тётка или пьющий мужик заслуживают уважения больше, чем вот этот мальчик, или вон та девочка, самый серьёзный проступок которых заключается пока в разбитом мячом цветочном горшке. Конечно, я не могу сказать, что в свои восемнадцать хоть сколько-нибудь разбираюсь в детях, но своего племянника я знаю, как и то, что его вполне есть за что уважать. И, если бы он сейчас ответил. что говорить о подножках девочкам мы не будем, мы бы и не говорили. Но он ответил:

– Будем.

А я и предполагала. что он это скажет.

– Ты хочешь привлечь к себе внимание девочек?

– Да не нужно мне их внимание, – возмутился мой собеседник.

– Тогда что?

– Ирка и Аринка очень противные. Ирка всё время хвастается. А Аринка ябеда.

Я молчала. Ждала. что он скажет что-то ещё. Не сказал.

– Антон, – произнесла я, – ты думаешь, мне это не понятно? У меня в классе тоже была девочка, которую всегда хотелось треснуть.

– За что?

– Да в общем, за то же. Она тоже была ябеда. Разница в том, что я-то и сама девочка.

– Ты уже большая.

– Это я сейчас большая, а когда-то ведь тоже была маленькая.

– И что?

– Знаешь, чем родители отличаются от всех остальных?

– они детей родили, воспитывают, любят.

– Вот! Умница! Я как раз о последнем и говорю. Родители любят. Любят таких, какие мы есть. Смотри, ты медленно читаешь, да?

– Мгм.

– Как ты думаешь, если к твоим папе и маме приведут другого мальчика и скажут, что он читает быстро, возьмите его вместо Антошки, они обрадуются?

Племянник засмеялся.

– И я про то же. Родители нас любят за нас самих. Они гордятся нашими достижениями, огорчаются из-за наших ошибок, но любят они нас всегда.

Антон слушал, а я продолжала:

– Ну а в коллективе, так уж заведено, любовь, уважение приходится завоёвывать. А уважают чаще всего мальчиков, которые силу используют не против того, кто слабей, а против того, кто равен по силе, а то и сильней. Мы, девчонки, бываем ужасно противные. Тут ты прав. Устоять против искушения дёрнуть за косичку или поставить подножку порой невозможно, Но, понимаешь, чести в этом не много.

Антон помолчал минуту, потом спросил:

– Значит, с мальчишками драться можно?

– Даже нужно.

– Милена!

А я и не слышала, как Григорий зашёл в комнату.

– Спасибо, сестра. Теперь, когда на нас с Галей учителя покатят очередную бочку за невоспитанность сына, мы будем знать, кого благодарить.

– Папа, а ты никогда не дрался в школе?

– Никогда!

– И с мальчиками тоже никогда?

– ни разу.

– И учителя тебя никогда не ругали?

– Только хвалили целыми днями.

– И тебя всё равно уважали?

Я засмеялась, Гриша усмехнулся тоже.

– А ты как думал? Все.

– Всё, Антоша. Вставай, массаж на сегодня окончен.

– А что так быстро?

– Одевайся, а я домой.

– Пойдём-ка лучше чай пить, наставница. – Гриша взял меня за плечо.

Рука была как рука, но я почувствовала, я знала, что через три дня, когда Гриша будет возвращаться с работы, эта рука от чего-то оденется в гипс.

И всё-таки замечательно, что прошли те времена, когда я не знала. как объяснить человеку своё Знание, когда мне никто не верил. Поэтому, когда мы пили чай, прикусывая зефиром в шоколаде, который, похоже, специально для меня покупает Галина, – уж очень я уважаю это лакомство, я без обиняков сказала брату:

– Гриша, я знаю, что в четверг, если ты выйдешь на работу, с тобой случится какая-то неприятность, ты сломаешь руку.

Галя вскрикнула.

– Да? Ну, постараюсь быть осторожным, Хорошо, что предупредила.

– Нет, Гриша, тебе в этот день не надо ходить на работу.

– Милена, ты начальству моему позвони и скажи. Так, мол и так. Дайте больничный, а то руку сломает.

– Всё правильно, и что? Меня уже многие знают, мне верят.