Подарок (СИ)

Аллену всё больше хотелось прямо сейчас отправиться, найти Тикки и расспросить обо всём сразу. О том, что они обсуждали, о том, что будет с ним дальше, и о том, зачем Тикки его поцеловал. Единственное, что действительно останавливало Аллена от подобных действий, так это то, что он боялся, что, оказавшись перед Микком, просто запнётся, покраснеет и убежит обратно. Никогда ещё он не чувствовал себя таким трусишкой. (п.а. — неведомая хрень творилась с Алленом)))

И если ему что-то и понравилось в сложившейся ситуации, так это то, что его возвращение в человеческое обличие сегодня было отложено на завтра, потому что ему действительно было неприятно и страшно вспоминать о своей невменяемости.

Аллен вздрогнул и резко отдёрнул руку, с удивлением разглядывая сбегающие с кончиков пальцев капли крови. Переведя взгляд на стекло, он почувствовал что-то вроде досады, по его поверхности звёздочкой разбегались тоненькие трещины, и некоторые мелкие фрагменты стекла были слегка вдавлены внутрь. Раздосадовано проведя уже пораненными пальцами по острому выступу, Аллен подумал о том, что это либо очень хрупкие стёкла, либо он действительно переборщил с прилагаемыми усилиями. Или дело в его ноевском теле? В любом случае, он давно не чувствовал себя настолько слабым, как сейчас, так что с лёгкостью списал всё на не слишком прочные стёкла и, отвернувшись от окна, решительно задёрнул его плотными шторами.

На ткани остались следы его крови.

Это всё больше напоминало безумие. И от того страх сжимал свои стальные объятия ещё сильнее. Он уже знал, что такое настоящее, пробирающее до самых костей и пожирающее его рассудок безумие. Знал и боялся, что это повторится. Не мог не бояться. Не мог не избегать.

Что бы с ним стало, если бы он не стал Ноем?

Прикрыв глаза и с силой сжав виски, Аллен устало упал на кровать. Хотелось уснуть, забыться, но тело как назло было наполнено бодростью и желанием жить, трудиться и веселиться. А ещё он постоянно возвращался мыслями к этому засранцу — Тикки, который посмел взбаламутить его и так неспокойную психику своими странными и грязными выходками.

Хотелось погрузиться в спокойный и долгий сон, где все проблемы и вопросы отойдут хотя бы на второй план. Или лучше всего просто исчезнут. Что с ним не так?

— «Я подарю тебе новую свободу…!»

— Ась? — удивлённо вскочил Аллен и растерянно захлопал глазами. Комната была погружена во тьму. Видимо, свеча догорела, или её задул сквозняк. Неясно различимые силуэты мебели пугали своей неестественной угловатостью. Аллен даже пару раз крепко зажмурил глаза, чтобы убедиться, что видит всё это на самом деле. Стекло негромко трещало под каждым новым порывом беснующегося ветра. Почему–то было довольно жутко.

— Кто это сказал? — негромко спросил Аллен, чувствуя, как постепенно уходит в никуда его уверенность в том, что он вообще что-то слышал. Может, ему просто приснилось?

Аллен осторожно поднялся на ноги и попытался, не споткнувшись об острые углы кровати и тумбочек, дойти до свечи. Не то чтобы он вообще ничего не видел, но..

Аллен снова оглянулся на окно. Оно было полностью зашторено и совсем не пропускало свет. В комнате было действительно очень темно. Но даже для самого себя, выросшего в опасных условиях и довольно хорошо видящего в темноте, Аллен видел всё слишком хорошо.

А ещё у него из головы не шёл этот разбудивший его голос. «Я подарю тебе новую свободу», кажется именно так он и сказал. Но что это значит, и кто это был?

— Здесь есть кто-нибудь? — осторожно поинтересовался Аллен и тут же отмёл эту мысль.

Нет, этот голос шёл не снаружи. Это было что-то другое. Может, он уже настолько сошёл с ума, что ему всякие голоса мерещиться начали? Он же всё равно как бы псих, ничего странного.

Однако голос определённо был, и Аллен его слышал. А ещё этот голос пугал.

Подойдя к шкафу, Аллен решительно распахнул его и всмотрелся в собственное отражение. Возможно, воображение играло с ним плохую шутку, но собственный вид казался ему на редкость жутким. И уж точно не его собственным.

Поддавшись странному детскому страху, что в зеркале живёт кто-то чужой, Аллен решительно захлопнул дверцу шкафа, и та пронзительно заскрипела.

— Да что ж… ты ж.. — Аллен Уолкер впервые за долгое время почувствовал настоящую нехватку нецензурных слов в его словарном запасе, но только упрямо топнул, и, подавляя желание выбежать из этой комнаты, спокойным, чинным шагом ушёл прочь.

Облегчение он почувствовал только оказавшись за дверью, но тут же вспомнил, что не взял ни свечу, ни лампу, а в доме тоже давно все спят. Устало вздохнув и пристроив свою пятую точку прямо на холодный каменный пол, Аллен снова погрузился в раздумья.