Подарок (СИ)

— Да. Я, Уильям Лэм, второй виконт Мельбурн это подтверждаю! Произнесённое в тишине имя не произвело должного впечатления, и клерк незамедлительно приступил к написанию договора. К удивлению Мельбурна он был составлен в одном экземпляре, после прочтения подписан обеими сторонами и запечатан в конверт. В толстой кожаной книге с металлическими застежками клерк проставил только дату и четырехзначное число. Фамилии вкладчика или других указаний на принадлежность содержимого сейфа записано не было. Лаконичная расписка в получении оплаты от виконта за подписью клерка также легла рядом. Простой листок бумаги с несколькими цифрами был придвинут хозяином кабинета последним.

— Это номер Вашего сейфа, а это, — и он указал на строку, содержащую цифры и буквы, — путь к нему внутри банковского Хранилища, известный только служащим банка. Идемте за мной, сэр.

Они вышли из комнаты и в сопровождении Хопкинса прошли дальше по коридору. Зал с сейфами был бесконечен, и Мельбурну показалось, что при желании там может храниться не только золотой запас страны, но и Ноев ковчег со всем своим содержимым. Их шаги гулко разносились эхом по залу. Искомый металлический сейф был на втором ярусе на уровне глаз виконта, поэтому приставная лестница с перилами, стоявшая поодаль, ему была не нужна. Стальной ключ с несколькими замысловатыми бороздками и секретными фасками легко открыл массивную дверцу. Хопкинс подошёл и, поднявшись на цыпочки, не торопясь, прощупал и простучал сейф изнутри, тот был пуст, а на его руках не было следов пыли.

— Вы или Ваши наследники должны будут предъявить этот ключ и эту записку тому, кто будет главным хранителем банка. Раскрывать при этом своё имя не обязательно. Главное — знать номер. Ваш сундучок и запечатанный конверт с договором будут бессрочно храниться в этом сейфе. При его открытии, когда бы оно ни произошло, Вам будет необходимо расписаться на этом пустом бланке. Подпись на договоре и бланке должна совпасть. Если же придут Ваши наследники, то они должны принести доверенность за Вашей подписью и предъявить ключ и листок. Отсутствие хотя бы одного звена в этой цепочке сделает доступ к сейфу невозможным. Таковы наши правила, сэр.

… Путь наверх из этого мрачного рукотворного подземелья занял куда меньше времени, чем спуск, и они с Хопкинсом, выйдя, наконец, на дневной свет, с удовольствием вдохнули полной грудью свежий морозный воздух.

В оставшиеся до отъезда в штаб операции часы, Мельбурн вместе с секретарём разбирал официальную почту, подписывал бумаги и начал готовить материалы к Тайному Совету, что так не ко времени решила собрать королева. Многих уже нет в городе, и ко 2 января надо успеть оповестить всех членов Совета, отмечающих Рождество и Новый год в своих фамильных вотчинах.

Последним пунктом его работы стало составление записки мэру Лондона о сегодняшних полицейских облавах. Секретарь отправит ее с нарочным к пяти пополудни.

Отчёт, составленный по его указанию поверенным по имущественным делам семьи, вызвал у него чувство законной гордости. Земля принадлежащих виконту поместий давала стабильный доход, а содержание Брокета и Мельбурн-холла хоть и стоило немалых денег, но было ему пока по карману. Если ему все же придётся на время покинуть Англию в силу разных причин, то он без труда сможет прожить на континенте не один год. Не отказывая себе ни в чем и только на проценты от годового дохода. За сегодняшний, насыщенный событиями день Уильям смог немало сделать и для своего будущего…

На этой приятной мысли Мельбурн отпустил своего секретаря и переместился в столовую. Доставленные расторопным Хопкинсом, из славящегося своей превосходной кухней клуба «Крокфордс», холодный ростбиф с трюфелями и бутылка лафита скрасили его вынужденное одиночество.

Глава 22

— Альберт?!

— Виктория!

Вик почти перестала дышать, когда высокая худощавая фигура у окна повернулась к ней, и тишину гостиной нарушил так хорошо знакомый голос. В первую секунду показалось, что перед ней призрак, а потом все то невероятное, к чему она мысленно подготавливала себя, вдруг стало явью.

Альберт стоял посреди комнаты, такой знакомый и одновременно такой чужой, глядя на нее со смесью искренней радости и любопытства, словно она сейчас была объектом его научных изысканий.

Он был одет по моде XIX столетия: темный сюртук явно с чужого плеча сидел на нем как театральный реквизит, а небрежно повязанный галстук выдавал человека, не знакомого с этим специфическим атрибутом джентльмена.

— Ох, Вик! Ты даже не представляешь, как я боялся не застать тебя здесь! — шумно выдохнул он, словно освободившись от груза переживаний.

Как только за дверью исчез дворецкий, Альберт порывисто пересек расстояние, отделявшее их друг от друга, и взял ее за руки, с трудом подавив в себе желание обнять девушку. За время ее «каникул» он не находил себе места и сотни раз проклинал себя за то, что позволил ей пойти на этот смертельно-опасный эксперимент.