Подарок судьбы

Кассандра подтянулась и закинула на парапет (он был уже детской ладошки, но для неё – всё равно, что широкая дорога) сначала одну ногу, затем вторую. Мельком глянула вниз. Собаки, теперь уже обе, яростно трепали конец верёвки. Кассандра выбралась на парапет. Она подумала о том, насколько велики шансы, что стражник, решивший угомонить собак (те, к счастью, до сих пор не подняли лай), не заметит болтающуюся на стене верёвку. Весьма невелики. Но пытаться выдрать её из собачьей пасти – уж точно бесполезное занятие. Поэтому она просто двинулась в сторону ближайшего окна.

Защёлка, фиксирующая створку, была совсем простой. Плохой новостью оказалось то, что за стеклом виднелись только плотные шторы. И всё же лучше рискнуть, чем продолжать шастать по карнизу. Кассандра достала кинжал, очень осторожно просунула его под створку. Через пару мгновений раздался едва слышный щелчок. Немного выждав и убедившись, что звук не привлёк лишнего внимания, она принялась потихоньку поднимать створку. Когда окно было открыто почти наполовину, ход стал туже и раздался хорошо различимый скрип. Кассандра мысленно выругалась. Обождала. Достала из наплечной сумки крохотную маслёнку и осторожно капнула по несколько капель в каждый паз. Снова попробовала открыть окно. Скрип сменился едва различимым шорохом.

Кассандра нырнула внутрь.

Она не спешила, давая глазам возможность привыкнуть к темноте.

Проклятье! Похоже, она забралась в спальню. Возможно даже хозяйскую. Прямо посередине комнаты стояла нереально огромная кровать с занавесками.

Кассандра достала чешки из войлока и надела их поверх ботинок. Стараясь ступать как можно осторожнее, она двинулась в сторону двери. Ноги утонули в толстом и мягком ворсе. Кассандра ухмыльнулась. Эти богачи даже не понимали, насколько упрощают воровскую работу, устилая свои жилища дурацкими коврами.

Внезапно, как раз когда Кассандра проходила мимо кровати, накатил страх. Словно за занавесками лежал не спящий человек, а ледяная глыба – таким оттуда повеяло холодом. Липкая испарина выступила на лбу и спине. Кассандра почувствовала, как капелька пота стекает вдоль позвоночника, протискивается под пояс и щекочет между ягодицами.

«Спокойно, девочка, ты просто вспотела от этих собачьих забегов», – отмахнулась она от рушащих самообладание мыслей, но тем не менее шагнула к кровати.

Позднее она решила, что это запах, точно, кисловатый запах с привкусом железа, привлёк её внимание, но на самом деле причина была иной. Кассандра подозревала… нет, скорее знала наверняка, но боялась себе признаться, что знает – в тот момент, так же, как и почти всегда в опасной ситуации, у неё появилось предчувствие. То самое предчувствие. Она обнаружила его ещё ребёнком. Отправляясь за лекарем, чтобы привести его к больному отцу, она знала, что того уже не спасти. А когда убили мачеху, Кассандра весь вечер не могла найти себе места. Она ощущала непонятную тревогу каждый раз, перед тем как случалось что-то плохое, не просто неприятность, но настоящее зло. Кассандра пыталась игнорировать его и даже бороться с этим странным предчувствием. Временами ей думалось, что несчастья вызваны именно им… Однако особых успехов эта борьба не принесла. Почти всегда перед бедой она знала о её скором приближении.

Кассандра взялась за занавеску, страстно желая оказаться подальше от этого места. К чёрту репутацию. К чёрту гнев жирного Залы. К чёрту пустой кошель и висящий тяжёлым гнётом займ – всё, что осталось в наследство, хоть в том и не было отцовской вины. К чёрту всё – лишь бы подальше отсюда.

Словно против воли рука отодвинула занавеску. Та оказалась странно тяжёлой, издала мерзкий, одновременно чавкающий и шелестящий звук, точно змея проползла по грязи. За короткий миг беспокойство усилилось, готовясь перерасти в панику. В пересохшем горле запершило. Теперь Кассандра отчётливо чувствовала кисловатый запах с привкусом железа. Этот запах был ей знаком. Даже слишком хорошо.

Кровь.

Ею был пропитан и толстый матрас, стоивший дороже заработка Кассандры за весь прошлый год, и нижний край занавески. Капля. Тяжёлая и густая собиралась на углу матраса, дулась, наконец сорвалась вниз. Даже сквозь толстый войлок и кожу ботинка Кассандра почувствовала, как та плюхнулась на ногу. Она подавила так и не нашедший выхода крик.