Подарок судьбы или сковородка с подарком (СИ)

Прошло 2 дня. Маша пришла в норму – относительную. Ирка все это время не выходила из спальни Корсо, да и дракон отлучался от неё только по очень неотложным делам. Король дал сыну время насладиться возлюбленной и обдумывал – как бы аккуратно намекнуть ему, что девушка может быть только наложницей, но не женой?

 – Машка, – счастливо улыбаясь, прошептала Ирка, первый раз навестив подругу. – Малявка такая классная! Я тоже такую хочу! Мы с Ванечкой трудимся не покладая рук, ой, – она замялась, – руки тут не при чем. Сама поняла, чего не покладая, а проникая, – она захихикала и взяла на руки из колыбельки малышку. –  Знаешь, когда у неё крылья появились и рожки, я опешила – как с ЭТИМ она будет выживать? Её ж на опыты скинут?

Маша бодренько улыбнулась и со знанием дела пояснила:

– Здесь дети в первые минуты жизни принимают свою сущность, а потом растут, как обычные.

Она тревожно поежилась, а малышка захныкала. Ирка озадаченно переводила взгляд с мамы на ребенка.

– Вы чего? Случилось что?

– Как-то не по себе, – призналась Маша. – Дай мне дочь!

Малышка на руках у матери немного успокоилась. Воздух в комнате внезапно похолодел.

– О, нет! – простонала Маша и крепче прижала дочку. – Только не это!

– Что? – не поняла Ирка.

В следующую минуту их ослепила яркая вспышка – это открылся межмировой портал и перенес их обеих в палату роддома.

– Каждый должен быть на своем месте, – беззвучно прошептала Маша. – Наше место здесь.

За окном занимался рассвет. Начинался новый день. Они отсутствовали в этом мире несколько часов.

– Машка … А как же Ванечка? – оторопела Ирка.

В ответ они услышали шум дождя – летний дождь весело барабанил по стеклу и призывал не унывать, все плохое он смоет, оставляя место для радости и счастья.

Малышку назвали Александрой.

Дни полетели один за другим, наполненные заботами о дочери. В который раз Маша благодарила судьбу за то, что когда-то она свела её с Иркой – подруга, несмотря на свою душевную травму (тяжело переживала разрыв с любимым Ванечкой), мужественно разделила с ней все тяготы непростой доли матери-одиночки. Начальник, Николай Иванович, суровый мужчина, к Маше относился на удивление мягко, даже стал подкидывать небольшие заказы, которые стали для них с дочкой хорошим материальным подспорьем. А этажом ниже, оказалось, живет одинокая баба Люся, она с удовольствием смотрела за малышкой, пока Маша отлучалась к заказчикам. Жизнь, с её новым ритмом, налаживалась. Только за всеми заботами и хлопотами, Маша совершенно забывала о себе. И про то, что она скоро станет на год старше – тоже. Только каждую ночь приходили воспоминания о Грэге. Маша помнила каждый день, каждую минутку, проведенную вместе с ним, каждый бугорок его великолепного тела. Татуировка в эти минуты ныла и душа девушки разрывалась. Тогда она прятала лицо в подушку и давала волю слезам. А память все равно каждую ночь услужливо-настырно подсовывала ей картины прошлого счастливого времени.

Маша вспомнила про свое день рождения только после поздравления Ирки.

– С днюхой тебя! – раздался в трубке её радостный голос. – Я вечером буду. Как обычно – с салатами и пиццей. С тебя – бухло!

За дневной суетой Маша и не вспомнила, что подруга обещала «быть». И, как назло, соседки бабы Люси не было дома. На кого Сашку оставить, пока в магазин сбегать? Пришлось одевать ребенка и тащить с собой. Хоть и недалеко, но бросать малышку одну дома не решилась. Второпях переходя улицу, Маша случайно налетела на бабульку. Та покачнулась и упала бы, если бы Маша не подхватила её одной рукой.

– Простите, бабушка! Я, правда, нечаянно!

– Ишь, торопыга, – беззлобно пробурчала та, – куда нацелилась?

– В магазин. Скоро гости придут, вина хотела купить, – оправдывалась Маша, заботливо поддерживая старушку.

– А-а-а-а, дело нужное. А ребятенка-то чего на ночь глядя на улицу вытащила? Иль оставить не с кем?

– Не с кем, – Маша огорченно вздохнула, сдерживая слезы. Опять вспомнила Грэга. – Наш папа далеко, не может с нами жить. А соседка, которая помогает нам, по делам ушла.

– Смотри, грудь не застуди, молоко пропадет, – участливо поправила старушка воротник Машиного пальто.

Они уже перешли улицу и стояли под ярко горевшим фонарем.

– Готовить научилась? – вдруг спросила старушка.

– Ещё как, – усмехнулась Маша и пристально пригляделась к собеседнице. – Ой! – воспоминание годичной давности нахлынуло дорожным катком. Воздух вылетел из груди и следующий вдох дался с трудом. – А я Вас помню! Вы мне сковородку подарили год назад!

– Не забыла, значит! – белозубо улыбнулась бабулька.

– Не забыла, ничего не забыла, – как ни старалась девушка, но одна слезинка прорвала укрепление и скатилась горячей каплей по щеке.

– А ты поплачь, – посоветовала старушка. – Полегчает.

– Да я всю подушку заплакала уже, легче не становится, – Маша вздохнула. – А Вы можете сказать, как ТАМ наш папа? Здоров ли? Помнит ли о нас?

Она догадалась уже, что не простая старушка перед ней. Та молча пожевала губами, затем вынула из кармана потрепанного пальтишка красивый браслет, сверкнувший в свете фонаря таинственным серебром.