Читаем Подбрасывание лисиц и другие забытые и опасные виды спорта полностью

Гонки на таких шарах наверняка были бы чрезвычайно увлекательными и при этом вполне безопасными. Интереснее всего было бы наблюдать за прыжками через препятствия, ведь именно здесь преимущества шаров стали бы особенно очевидны. Мы рассчитываем, что кто-нибудь из производителей воздушных шаров займется развитием этого спорта в нашей стране.

Фредерик С. Хоппин в материале для журнала Forum за август 1927 года описывал прыжки с воздушным шаром как легкий в освоении и достаточно безопасный спорт:

Большая история несчастий, связанных с полетами на больших воздушных шарах, заставляет прыгунов позаботиться о своей безопасности с помощью множества устройств. Это и мешки с песком для противовеса вертикальной тяге шара; и предохранительные застежки, которые помогут избежать опасности, если внезапный порыв ветра потащит прыгуна при посадке; и даже веревка, один конец которой привязан к поясу прыгуна, а другой – находится в руках у кого-нибудь на земле – она не даст прыгуну превратиться в хвост улетающего воздушного змея.

Несмотря на весь потенциал транспорта будущего и предположительно низкий уровень риска, прыжки с воздушным шаром были чрезвычайно опасны даже для опытных аэронавтов, ставших первопроходцами в этом спорте. Одним из них был Доббс, британский парашютист, служивший в королевских ВВС. «Парашют, – говорил он своим стажерам, – должен быть устроен так просто, чтобы даже высшее руководство военно-воздушных сил могло в нем разобраться». Доббс был фанатом прыжков с шаром и устраивал демонстрационные полеты, чтобы разжечь интерес публики. В марте 1927 года «Умник» Доббс, как его называли, упражнялся в прыжках на аэродроме Стаг-Лейн в Северном Лондоне. Находившийся поблизости офицер, капитан Блекер, заметил, что Доббса относит все ближе и ближе к линии высоковольтных проводов. «Ради бога, осторожнее! – закричал он. – Провода под напряжением». «Я рискну!» – ответил Доббс и вновь оттолкнулся от земли. Он почти перескочил через провода, но, к несчастью, все-таки запутался в них ногой. Он попытался освободиться, ухватился рукой за провод и тут же полетел на землю в вихре искр. Доббс погиб на месте.


В реальности прыжки с шаром были куда сложнее – и опаснее


Увы, любителям прыжков с шаром так и не удалось опустить уровень опасности своего спорта ниже отметки «зачастую смертельно», а когда истории, подобные той, которая приключилась с Доббсом, оказываются на первых полосах, развлечению сложновато сохранить свою популярность. Прыжки с шаром нужно рассматривать как продукт своего времени – эпохи покорения воздуха и безумства храбрых. Тогда становится понятно, как этот спорт был придуман и какой восторг должна была вызывать мысль о свободном полете. И сегодня, трясясь в душном вагоне среди потеющих незнакомцев, легко представить, сколько радости дарил этот спорт своим любителям, и пожалеть, что эта идея толком так и не взлетела.

«Раскоряживание» белки

Орнитолог Джеймс Одюбон, которому довелось жить в Кентукки с 1808 по 1834 год, оставил свидетельства о разнообразных стрелковых развлечениях обитателей американского фронтира. Игра «Забей гвоздь» требовала от участников попасть пулей точно в шляпку гвоздя со ста шагов и загнать его в дерево. Название игры «Потуши свечу» – еще одного соревнования снайперов – тоже внятно описывает суть происходящего. Но рано или поздно стрелкам, жаждавшим стрелять по движущимся целям, все это начинало казаться чересчур простым. Тогда прицелы ружей обращались в сторону лесов, просто кишевших белками – как писал Одюбон, «они резвились буквально на каждом дереве вокруг».

Для зверьков быстро наступили тяжелые времена: в мае 1796 года Kentucky Gazette писала об охотничьем отряде, вернувшемся из однодневного похода с добычей в 7941 тушку. Игра «Убей белку корой» отличалась от обычной охоты одним простым условием – животное нельзя было уложить прямым выстрелом. Вместо этого стрелять нужно было в кору дерева, на котором сидела белка. Вот как писал об этом Одюбон, сопровождавший легендарного первопроходца Дэниэла Буна на подобной охоте:

Перейти на страницу:

Все книги серии Культура повседневности

Unitas, или Краткая история туалета
Unitas, или Краткая история туалета

В книге петербургского литератора и историка Игоря Богданова рассказывается история туалета. Сам предмет уже давно не вызывает в обществе чувства стыда или неловкости, однако исследования этой темы в нашей стране, по существу, еще не было. Между тем история вопроса уходит корнями в глубокую древность, когда первобытный человек предпринимал попытки соорудить что-то вроде унитаза. Автор повествует о том, где и как в разные эпохи и в разных странах устраивались отхожие места, пока, наконец, в Англии не изобрели ватерклозет. С тех пор человек продолжает эксперименты с пространством и материалом, так что некоторые нынешние туалеты являют собою чудеса дизайнерского искусства. Читатель узнает о том, с какими трудностями сталкивались в известных обстоятельствах классики русской литературы, что стало с налаженной туалетной системой в России после 1917 года и какие надписи в туалетах попали в разряд вечных истин. Не забыта, разумеется, и история туалетной бумаги.

Игорь Алексеевич Богданов , Игорь Богданов

Культурология / Образование и наука
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь

Париж первой половины XIX века был и похож, и не похож на современную столицу Франции. С одной стороны, это был город роскошных магазинов и блестящих витрин, с оживленным движением городского транспорта и даже «пробками» на улицах. С другой стороны, здесь по мостовой лились потоки грязи, а во дворах содержали коров, свиней и домашнюю птицу. Книга историка русско-французских культурных связей Веры Мильчиной – это подробное и увлекательное описание самых разных сторон парижской жизни в позапрошлом столетии. Как складывался день и год жителей Парижа в 1814–1848 годах? Как парижане торговали и как ходили за покупками? как ели в кафе и в ресторанах? как принимали ванну и как играли в карты? как развлекались и, по выражению русского мемуариста, «зевали по улицам»? как читали газеты и на чем ездили по городу? что смотрели в театрах и музеях? где учились и где молились? Ответы на эти и многие другие вопросы содержатся в книге, куда включены пространные фрагменты из записок русских путешественников и очерков французских бытописателей первой половины XIX века.

Вера Аркадьевна Мильчина

Публицистика / Культурология / История / Образование и наука / Документальное
Дым отечества, или Краткая история табакокурения
Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Эта книга посвящена истории табака и курения в Петербурге — Ленинграде — Петрограде: от основания города до наших дней. Разумеется, приключения табака в России рассматриваются автором в контексте «общей истории» табака — мы узнаем о том, как европейцы впервые столкнулись с ним, как лечили им кашель и головную боль, как изгоняли из курильщиков дьявола и как табак выращивали вместе с фикусом. Автор воспроизводит историю табакокурения в мельчайших деталях, рассказывая о появлении первых табачных фабрик и о роли сигарет в советских фильмах, о том, как власть боролась с табаком и, напротив, поощряла курильщиков, о том, как в блокадном Ленинграде делали папиросы из опавших листьев и о том, как появилась культура табакерок… Попутно сообщается, почему императрица Екатерина II табак не курила, а нюхала, чем отличается «Ракета» от «Спорта», что такое «розовый табак» и деэротизированная папироса, откуда взялась махорка, чем хороши «нюхари», умеет ли табачник заговаривать зубы, когда в СССР появились сигареты с фильтром, почему Леонид Брежнев стрелял сигареты и даже где можно было найти табак в 1842 году.

Игорь Алексеевич Богданов

История / Образование и наука

Похожие книги

Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?
Здравствуй, мобилизация! Русский рывок: как и когда?

Современное человечество накануне столкновения мировых центров силы за будущую гегемонию на планете. Уходящее в историческое небытие превосходство англосаксов толкает США и «коллективный Запад» на самоубийственные действия против России и китайского «красного дракона».Как наша страна может не только выжить, но и одержать победу в этой борьбе? Только немедленная мобилизация России может ее спасти от современных и будущих угроз. Какой должна быть эта мобилизация, каковы ее главные аспекты, причины и цели, рассуждают известные российские политики, экономисты, военачальники и публицисты: Александр Проханов, Сергей Глазьев, Михаил Делягин, Леонид Ивашов, и другие члены Изборского клуба.

Александр Андреевич Проханов , Владимир Юрьевич Винников , Леонид Григорьевич Ивашов , Михаил Геннадьевич Делягин , Сергей Юрьевич Глазьев

Публицистика
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?
Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

Проблема Пёрл-Харбора — одна из самых сложных в исторической науке. Многое было сказано об этой трагедии, огромная палитра мнений окружает события шестидесятипятилетней давности. На подходах и концепциях сказывалась и логика внутриполитической Р±РѕСЂСЊР±С‹ в США, и противостояние холодной РІРѕР№РЅС‹.Но СЂРѕСЃСЃРёР№СЃРєРѕР№ публике, как любителям истории, так и большинству профессионалов, те далекие уже РѕС' нас дни и события известны больше понаслышке. Расстояние и время, отделяющие нас РѕС' затерянного на просторах РўРёС…ого океана острова Оаху, дают отечественным историкам уникальный шанс непредвзято взглянуть на проблему. Р

Михаил Александрович Маслов , Михаил Сергеевич Маслов , Сергей Леонидович Зубков

Публицистика / Военная история / История / Политика / Образование и наука / Документальное
Чем женщина отличается от человека
Чем женщина отличается от человека

Я – враг народа.Не всего, правда, а примерно половины. Точнее, 53-х процентов – столько в народе женщин.О том, что я враг женского народа, я узнал совершенно случайно – наткнулся в интернете на статью одной возмущенной феминистки. Эта дама (кандидат филологических наук, между прочим) написала большой трактат об ужасном вербальном угнетении нами, проклятыми мужчинами, их – нежных, хрупких теток. Мы угнетаем их, помимо всего прочего, еще и посредством средств массовой информации…«Никонов говорит с женщинами языком вражды. Разжигает… Является типичным примером… Обзывается… Надсмехается… Демонизирует женщин… Обвиняет феминизм в том, что тот "покушается на почти подсознательную протипическую систему ценностей…"»Да, вот такой я страшный! Вот такой я ужасный враг феминизма на Земле!

Александр Петрович Никонов

Публицистика / Прочая научная литература / Образование и наука / Документальное