Подчини меня нежно

На моих глазах он привлек девушку к себе на колени, коснулся губами ее шеи, приласкал пальцами спину и затылок, глядя в глаза:

— С меня сцена, — прошептал он ей прямо в губы, и я заметила, как лицо девушки зарделось от удовольствия. А у меня в сердце что-то екнуло, и челюсти сжались сами собой.

— Спасибо вам, мастер, — выдохнула она, взяла его руку и поцеловала, а затем как ни в чем ни бывало вернулась к своей работе.

Ни слова не говоря, Макс подвинул к себе салат с уткой и небрежно подтолкнул в мою сторону «Цезарь»:

— Ешь.

Аппетита у меня поначалу не было — мешало возбуждение и приступ ревности. Я и не знала, что я такая собственница по натуре, но видеть Макса, обещающего сцену другой девушке, было почти невыносимо. Но постепенно, вилка за вилкой, я ела все более жадно, словно мой организм вдруг вспомнил, сколько потратил энергии за эту ночь.

Девушка-официантка быстро вернулась снова, поставив перед нами два больших бокала с апельсиновым соком, и снова ушла, на этот раз молча.

Когда Макс съел примерно половину своего блюда, он сделал большой глоток сока и посмотрел на меня:

— Итак, по поводу аукциона. В следующую субботу ты должна прийти в продуманном наряде без верха. Туфли на шпильке обязательны, рисунки на теле допускаются, остальное — по твоему усмотрению. Волосы распущены. Трусиков на тебе быть не должно или это могут быть прозрачные стринги. Юбка — любой длины, но она тоже должна быть прозрачной, понятно?

Я едва не ответила ему, но в последнее мгновение спохватилась — и молча кивнула.

— Можешь отвечать, когда я к тебе обращаюсь. За «Да, мастер» я не потащу тебя на стойку, — высокомерно ухмыльнулся он, и тут мне захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым. А потом, чтобы все равно трахнул. Моя киска жутко изнылась, пока мы ели и болезненно пульсировала, соски снова распирали платье.

— Возбуждает? — спросил он, улыбаясь еще шире при одном только взгляде на мои соски.

— Да, — процедила я, краснея.

— Да, мастер.

— Да, мастер.

В этот момент его окликнули сзади, и к нам подошел незнакомый дом, которого я еще не видела. Этот выглядел гигантом, почти как амбалы у входа. Темная рубашка, черные брюки, слегка полноват, но его не портило. В руке он держал цепь, которая крепилась к ошейнику его сабы, шедшей за ним… на четвереньках. Красные туфли на шпильке, синие стринги… и больше ничего. В глазах девушки, к моему изумлению, горел яростный мятежный огонь. Было похоже, что терпение ее на исходе.

— Дашенька сильно проштрафилась, да? — прокомментировал зрелище Макс. Глаза обоих домов смеялись. Я отложила вилку, с тревогой глядя на девушку — стараясь смотреть только на лицо, а не на полную обнаженную грудь. Невооруженным глазом было видно, что она злится — и эти двое провоцировали ее. Здоровяк дернул за цепь:

— К ноге, — скомандовал он. Тяжело дыша, девушка подползла ближе, после чего ее дом потерял к ней всякий видимый интерес и повернулся к Максу.

— Представляешь, — пожаловался он, — Дашенька почему-то решила, что своего дома можно кусать во время пет-плей, прямо в клубе. Совсем от рук отбилась.

— Она укусила тебя? У всех на глазах, во время сцены? — уточнил Макс таким тоном, будто девушка обвинялась в убийстве.

Лицо сабы на поводке мгновенно стало тревожным, и я тоже невольно сглотнула, уже начиная кое-что понимать в мимике и интонациях Макса. Сейчас его лицо не предвещало ничего хорошего для провинившейся.

— Да. Я прошу твоего разрешения на сцену на барной стойке, — с таким же пугающим серьезностью лицом заявил крупногабаритный дом.

— Нет! — умоляюще воскликнула девушка, сложив ладони, но оба мужчины посмотрели на нее так холодно, что так сразу замолчала.

— Да, я разрешаю, — царственно кивнул Макс и помахал Диме. Бармен весело улыбнулся, махнул в ответ и кивнул, быстро убирая с барной стойки всю посуду.

С моей вилки упал салат. Дальнейшее происходило так быстро, что я не успела даже пары раз хлопнуть глазами, как несчастную девушку на поводке подвели к барной стойке, словно на казнь, и туда, словно по команде, стали подтягиваться все посетители клуба, досидевшие до этого позднего, а точнее сказать, раннего утреннего часа.

Когда Макс качнул головой, показав мне идти туда же, я почувствовала, как сердцебиение ускорилось, а в животе стало холодно. Если они собираются сделать с этой девушкой что-то, неприемлемое для меня самой, то я не хотела бы это видеть, пронеслось в голове. Но, даже заметив сомнение в моих глазах, Макс еще раз настойчиво скомандовал идти к стойке, на этот раз голосом:

— Вперед, саба. Я хочу, чтобы ты видела все от начала до конца.

— М…Макс, пожалуйста. Я немного паникую, — призналась я и вздрогнула, заметив краем глаза, как резко взлетает его рука. Но удара не последовало, он лишь сгреб мои волосы в ладонь и подтянул к себе:

— Скажи мне, саба, сколько раз я должен наказать тебя за дерзость, чтобы ты запомнила, как обращаться к своему дому?