Подчиняя вселенные

Бортмеханик нарывался на возможность упасть на пороге этой уютной пещеры и сломать копчик, позвоночник, а также шею. Все присутствующие здесь знали, если травмированному срочно не сделать хирургическое вмешательство на протяжении десяти минут, это окончательный вариант жизни.

Эвелину страстно хотел умертвить и порезать на мелкие кусочки когда-то отброшенный по ненадобности любовник, или обиженный. Нет, он не с борта «Стремительного», возможно, с Ордена.

Побледневшая доктор отодвинулась от Стигнея, клятвенно обещая никогда больше не изменять.

Насупившемуся Затворнику обещалась смерть в неравном бою со многими могущественными врагами. Невзирая на превышающее все мысленные рамки число противников, смертельно раненный монах должен был скончаться от рук последнего поверженного врага.

Д‘жабс и его подруги должны были умереть от взрыва космолета, но это могло случиться так далеко в будущем, что скорпионы даже не задумались.

Лиина могла умереть или от упавшего наземь метеорита, либо от щупалец субпространственного спрута. Короче, ее смерть была настолько невероятной, что шанс встретиться со скрюченной старухой, был почти нереальным.

— Теперь очередь твоя, — торжественно сказал старик, подходя к Антону и кладя руки тому на плечи. — Уже единожды скончавшийся скрывается под маской вероятностей непроницаемой, потому как в мире только один человек воскресал, сам к тому же человеком не являющийся! Но мне, — он пристально посмотрел в карие и непонимающие глаза Клипарда, — удалось подсмотреть немного!

— И что там было? — внутри у капитана похолодело от предвкушения встречи с неизвестным.

— Далеко, у самого края галактики Исследованной, — громко изрек Оракул, — ждет вас армада страшная, по силе почти не уступающая подразделению боевых кораблей имперских. Я дам вам одну штуку занятную, спасти, которая может вас. Но за это должны оставить заложника мне, будет отпущен который, если вернетесь сюда. Плохого ничего не сделаю ему!

— Зачем? — спросил Антон.

— Скучно старику одному, одиночество гложет кости мои, а с кем-то говорить надобно!

— Ясно, — капитан повернулся к экипажу. — Кто хочет остаться?

— Старый, — вышел вперед боцман. — Как дела у тебя с пьянством?

— Фу! — скривился отшельник. — Терпеть гадость не могу эту! От нее сознание затуманивается мое! Не, пить не хочу и не буду, как не просите! — Сказал он более привычным говором, чем древний язык, на котором общались еще на первых орбитальных станциях старушки Земли. Видимо, это ему кое-чего напоминало.

Наконец решили оставить бортмеханика, который после пророчества категорически отказывался напрочь выходить из дома старика.

— Я ломать не хочу себе ничего! — орал он, демонстративно усаживаясь в кресло перед телевизором, по которому сейчас показывали бессмертную космическую оперу о некоей богатой семье из Солнечной системы. Называлась она «Санта-Бульбура», а некоторых героев — Большой Сися, Идион и Кромс.

Так и решили.

— Но если ты в сражении не помрешь с Инквизиторами проклятыми, — печально сказал Оракул, — то уйдешь из этого мира. И мир этот вместе с тобой уйдет, до неузнаваемости изменившись. Скончается, сказать можно, если хочешь так. Но для тебя лишь только!

Когда все уже выходили, старик остановил капитана, цепко хватая того за локоть.

— С отцом встреча ждет тебя. И умрет из вас один, а дальше — скрыто! Держи, — он протянул Антону небольшой, но очень тяжелый, около пятидесяти килограмм, светлый ящик. На нем ярко горели две лампочки-кнопки — зеленая и красная, а между ними топорщился маленькую регулировочный диск. — Запомни, — опять сказал отшельник, — что будущее вариативно и лишь одной Кассандре да некоему Нострадамусу из Древних предков удалось немного подсмотреть вперед! Жди моих предсказаний, но сильно на них не уповай. И друзьям своим передай.

— Что это? — поинтересовался Клипард, взвешивая приборчик обеими руками. — И как действует?

— Это материи Раздвоитель, — профессорским тоном пояснил старичок. — Нажимаешь на красную кнопку — любой агрегат, будь он чуть поменьше планеты, раздваивается. Из свободной невидимой, или сущей материи, Силой называемой, материализируется полный до любого атома предмета аналог, или субъекта. Зеленая — спокойствие. Помни, что после отключения этот двойник продолжает функционировать, если только не уничтожить его. Рычаг между кнопками — регулятор величины объекта от парочки молекул до большого астероида.

— Понятно! — Антон был вне себя от радости. Еще бы, заполучить такую игрушку! Да такого в жизни ни у кого не было! Кроме одного престарелого кадра…

Он тепло попрощался с гостеприимным Оракулом и уволенным в безграничный отпуск бортмехаником, забираясь на металлическую лестницу.

Старик расправил свой серый плащ, оказавшийся широкими крыльями и, отодвинув занавеску, вылетел из комнаты.

— Ангел, — вымолвил бортмеханик. — Полетел по своим делам. Наверное. — Он продолжал пялиться в экран.

Десять минут — и «Стремительный странник» уже поднимался, удаляясь от горы старенького отшельника, направляясь в сторону космопорта.