Подчинись мне (СИ)

Жар проникает во все потаенные уголки моего тела. Я пытаюсь вспомнить. Напрягаю извилины, но... ничего. Помню лишь, как пришла в бар, а дальше..

Нас сейчас разделяет только одеяло, укрывающее меня, и махровое полотенце на мужских бедрах, оголяющее порочную полоску темных волос, уходящую ниже. Потому выше задираю свою защиту. Закрываюсь по самую шею. Представляю, как глупо и наивно это выглядит со стороны.

А в голову приходят не самые приятные версии того, как я оказалась в таком положении. Пытаюсь отогнать наиболее плохие. Не хочу в такое верить.

Словно в трансе наблюдаю за лицом Абрамова. Оно красивое. Настоящая, истинная мужская красота. Но черты жесткие. Губы пухлые и четко-очерченные. Мужчина презрительно кривит их.

Улыбается.

Но эта улыбка ненастоящая. Искренности в ней ноль. Ухмылка больше. Чтобы показать свое превосходство. Над всеми, не только надо мной.

Выражение лица Тимура сейчас будто кричит: «Смотри, учительница! Ты голая в моей постели.

Все, как я хотел».

— Где моя одежда? - едва выговариваю пересохшими губами.

Похоже, вчера я прилично накидалась в том баре. Ужас! До чего докатилась всего-то за пару дней!

Надеюсь, я хотя бы не сама пришла к нему?! Это было бы просто вершиной моей глупости. А если я еще и разделась самостоятельно...

Задать самый главный вопрос очень страшно, и я намеренно избегаю его.

— Вы не имеете права прятать ее! - добавляю, набравшись смелости.

Во рту гадко и сухо, а еще очень хочется пить. За глоток воды многое бы отдала сейчас.

— И меня тоже, - на всякий случай, уточняю. - Это называется «похищение человека».

Абрамов подходит ближе, я сжимаюсь, крепче хватаюсь за одело, предполагая, что нахал сейчас нагло сорвет его, но лишь в последний момент замечаю, как мужчина останавливается у прикроватной тумбочки. Поднимает с нее бутылку с водой, открывает, и выливает в находящийся тут же стакан.

А в него уже бросает приготовленную заранее шипучую таблетку. Та шипит, и мы оба наблюдаем за эти действом молча. Не знаю, о чем думает сейчас мужчина, у меня в голове крутится только одно - он что, хочет еще чем-то меня накачать?

— Пей, - приказывает, протягивая мне стакан.

— Не буду, - твердо отвечаю. Хотя смотрю на жидкость с такой жадностью, что, проглотила бы сейчас, наверное, даже грязную воду из лужи.

— Успокойся, - строго просит Абрамов. - Я знаю что такое похмелье.

Похмелье?! Блин, а точно! То-то мне так хреново, что виски трещат.

— Если бы хотел трахать беспомощных женщин, то давно сделал бы это с тобой. Но меня такое не интересует, — добавляет Тимур, и я выхватываю из его рук спасительную жидкость, даже про одеяло забыв.

С трудом успеваю ухватить его, когда оно уже практически полностью оголяет мою грудь. А в голову после его слов закрадывается надежда. Получается, у нас с ним ничего не было? Или ночью я была не такой уж беспомощной? А можно ли верить его словам?!

Вкуса жидкости даже не чувствую. Выпиваю ее залпом, другой рукой с силой сжимая одеяло. Так, что пальцы костенеть начинают.

Как по мановению волшебной палочки в голове немного проясняется. То ли таблетка так быстро действует, то ли облегчение дарит утоление жажды.

Абрамов продолжает пристально на меня смотреть. Пожирать взглядом. Ежусь.

— Верните мне одежду, — заявляю ему.

В ней я буду чувствовать себя уверенней.

— А зачем? - ухмыляясь выгибает бровь.

Аж задыхаюсь от незнания, что на такое ответить. Хлопаю глазами не в силах выдавить хоть слово.

Вернее, в голову не приходит хоть какое-то слово. Но мой похититель сам отвечает. Похититель ли? Нет, нет. Не мгла я сама к нему прийти.

— Мне нравится, когда ты без одежды. Ее отсутствие тебе к лицу.

— ВЫ... да... - все мысли испаряются из головы, когда я замечаю, НАСКОЛЬКО Абрамову нравится моя нагота.

Бугор, оттопыривающий полотенце, находится как раз напротив моего лица. Мне даже делать ничего ненужно, чтобы заметить его, обратить свое внимание.

Эта здоровая дубина еще и дергается, норовит вот-вот расплести узел на бедрах хозяина и предстать передо мной во всей своей красе.

Сверху слышится смешок. Видно, то, куда я пялюсь, слишком очевидно. И мне приходится поднять глаза, чтобы взглянуть на довольного Абрамова.

— Потрогай, - предлагает он мне. На полном серьезе. - Я ведь вижу, что ты хочешь это, сделать.

Так, давай, подрочи мне, малышка.

К лицу прибивается краска. Мои щеки еще никогда не горели так сильно, как в этот момент. До такой степени, что если бы сейчас бросить на них пару яиц (и я сейчас не о бубенцах Абрамова, хотя мысли перетекает именно к ним), то непременно получилась бы яичница.

Под одеялом становится невыносимо жарко. Тело покрывается липкой влагой. Но я упорно продолжаю держать ткань у самого подбородка.

- Вы... вы вообще не умеете добиваться женщин! — выпаливаю первое, что приходит в голову.

Это какая-то глупость! И звучит именно так. По-дурацки! Зачем Абрамову вообще меня добиваться, если он всего-то и хочет - купить мое тело?

А, может, вчера он уже его получил? Бесплатно. Просто потому что я повела себя как полная дура, напилась впервые в жизни.