Поддай пару

Это стоило того, чтобы увидеть оскал капитана — если внимательно присмотреться, можно было даже разглядеть контур ее клыков. Рисковый ход, но Мокристу нужно было следить за своей репутацией, а поддразнивать Стражу он любил и отлично с этим справлялся. Слишком уж они были важные. А капитан Ангва, как ни старалась, в форме выглядела сногсшибательно, особенно когда злилась.

— У патриция, — прорычала она. — Нападение на железную дорогу эквивалентно нападению на Анк-Морпорк. Если в деле замешаны глубинники, это может быть связано и с разрушением клик-башен. Все это требует тщательного расследования, и было бы как нельзя кстати, если бы хоть кого-то из злоумышленников оставили в живых и привезли для допроса.

Мокрист чуть не задохнулся от возмущения.

— Капитан, когда группа сомнительных типов пытается тебя убить, как-то не сразу вспоминаешь, что кого-то из них надо оставить в живых. Слишком отвлекают другие мысли, например, как бы самому концы не отдать. Не знаю, поможет ли это, но, к твоему сведению, маркиз де Бламанже уже наверняка прислал иконографии нападавших гномов. Маркиз приличный человек и тоже хочет помочь. Он сам заинтересован в железной дороге, так что не сомневаюсь, свои улики вы получите. — Тут ему пришла в голову озорная мысль, и он добавил: — И потом, капитан, ты ведь такая проворная. Если поторопишься, застанешь их еще свеженькими.

На сей раз Ангва бросила на Мокриста не просто свирепый взгляд. Этот взгляд гласит, что ее терпение вот-вот лопнет.

На счастье, в этот момент открылась дверь и вошел командор Ваймс с очень мрачным выражением лица.

— А, господин фон Губвиг. Прошу, пройдем в мой кабинет. Всегда чую, когда ты здесь, — он кивнул сердитой Ангве. — Капитан, с господином фон Губвигом я сам разберусь.

Мокрист не имел четкого представления о том, насколько сильно недолюбливает его командор Ваймс. Это был настолько прямолинейный человек, что им можно было пользоваться вместо ватерпаса. В то же время в глазах Ваймса и многих других Мокрист, несмотря на все успехи Почтамта, банка и даже превосходно обновленного Монетного двора, оставался скользким, как мокрое мыло, и уж точно должен был замышлять что-то нехорошее.

— Кофе хочешь? — спросил командор Ваймс, когда они зашли в его кабинет. — Кофейник у нас всегда на плите, а кофе не всегда похож на грязную жижу. — Он открыл дверь и прокричал: — Два кофе, Шельма, один черный, а в мой можешь ссыпать весь сахар, что остался.

Мокрист был немного сбит с толку, потому что Ваймс вел себя… где-то даже в рамках понятия «по-дружески», если посмотреть со стороны. Примерно как зевающий аллигатор. Командор откинулся на спинку кресла и, да, улыбнулся.

На деле же между ним и командором Ваймсом присутствовало некоторое… мягко скажем, расхождение мнений. Сэм Ваймс и Мокрист фон Губвиг жили в разных мирах. Мокрист гадал, что могло развеселить такого, как Ваймс. Должен же он был хоть над чем-то в жизни смеяться. Хотя бы над человеком, свалившимся с утеса, например.

Мокрист сильно удивился, когда командор Ваймс прочистил горло и медленно, будто свыкаясь с незнакомой идеей, произнес:

— Вероятно, все эти годы я давал тебе основания думать, что считаю тебя мошенником, плутом и в целом слизняком. Однако тот факт, что ты бросился под поезд ради спасения детей, говорит мне, что в этот раз горбатого отмыли добела. Теоретически мне положено дать тебе нагоняй за убийство гномов, уличенных в давешнем беспределе, и напомнить, что такие вещи положено оставлять, черт побери, Страже. Но я не дурак и готов отдать тебе должное. Глубинники — это свора дикарей, хищники, я лично каждого с превеликим удовольствием отправил бы плясать под дудку господина Трупера, чтобы они на собственной шкуре узнали, как вершится правосудие. Но сейчас приходится довольствоваться тем, что хотя бы часть этой мрази ликвидирована. Так что — не для протокола, и если ты хоть одной живой душе проболтаешься, я все буду отрицать, — молодчина.

С этими словами Ваймс погрозил Мокристу пальцем — да, пальцем! — и голосом зычным, как поминальный колокол, прогремел:

— Больше никогда так не делай! Это официальный выговор, тебе все понятно, господин фон Губвиг? А вот тебе моя рука.

К вящему изумлению Мокриста, Ваймс обогнул стол и наградил его крепчайшим рукопожатием в жизни. Словно он жал не руку, а боксерскую перчатку, набитую грецкими орехами. Обошлось без переломов и крови, Ваймс даже не пытался стиснуть ему пальцы, и Мокрист пришел к выводу, что пережитое им испытание было рядовым рукопожатием командора Ваймса. Видимо, сказывалось то, что командор в принципе был человеком, который не любил полумер.

Ваймс серьезно посмотрел на Мокриста.

— На твоем месте, господин фон Губвиг, я проследил бы за тем, чтобы моя жена проводила как можно меньше времени на семафорных башнях, и приставил бы к своему дому Стражу. Эти чертовы глубинники ни перед чем не остановятся. Не обижайся, но у меня в голове не укладывается, как тебе удалось взять верх. — Он понизил голос почти до шепота: — Каково это было, сынок?