Поддай пару

Мокриста сам с собой вел мысленные дебаты. Витинари говорит, должна сохраняться полная секретность, а это будет первый за долгое время выезд Железной Ласточки вне пределов участка. Это непременно заметят. И поезд впервые пойдет мимо Земфиса — это в любом случае заметят. И если это будет обычный Скорый, то все пассажиры захотят знать, почему они не могут на него сесть. А на борту будут вооруженные стражники, так что они обратят на себя внимание издалека. И вообще, если уж ты собираешься запускать особый поезд, его должен возглавлять особый паровоз.

— А знаешь, Гарри, — сказал Мокрист, — думаю, Дик прав. Что-то есть в этом паровозе…

Как раз в этот момент Железная Ласточка, стоявшая чуть в стороне, с отчетливым свистом выпустила облако пара. Даже Гарри обратил внимание.

А Дик сказал:

— Поддадим пару, господа. Все, кто выдвигается в Щеботан, — на борт. Господин фон Губвиг, извини, но его светлость велел отправлять только товарные вагоны, чтобы не привлекать внимания. Да и, по правде говоря, в Страже есть такие офицеры, что только в товарные и пролезут. Придется поработать над этим до вашего возвращения. Не беспокойтесь, — добавил он поспешно, увидев испуг на лице остальных. — Для обратного пути мы прицепим обычные вагоны.

— Надеюсь, состав заполнен, — сказал Гарри. — Не хотелось бы гнать порожняк, когда у нас тут товар простаивает.

— Ну как, крайний вагон в настоящий момент заполнен сержантом Детритом, — сказал Дик, и действительно, в открытый люк Мокрист увидел очертания тролля, послушно примостившегося у стенки. — Но да, остальные вагоны забиты до отказа.

На пути к Щеботану колыбель Железной Ласточки укачала Мокриста, и он вздремнул. Он готов был поспорить, что она шла более плавно, чем любой новомодный Скорый. Все считали это глупостью, но он не мог отделаться от этой мысли: Скорые всегда казались ему машинами, а Железная Ласточка… кем-то. И все наблюдатели сходились с ним во мнении. Как будто Ласточка была живым воплощением железной дороги.

Шато, выданное в распоряжение короля-под-горой на время его пребывания в Щеботане в качестве участника ультраважного саммита, было воплощением помпезности.

Мокриста у главного входа встретил гном, который был опрятно одет и безоружен, что особенно бросалось в глаза.

— Грох Грохссон, господин фон Губвиг. Я узнал тебя. Твое лицо так часто появляется в газетах.

Внутри Грох сказал ему:

— Позволь мне, как это у вас говорится, расставить все точки, господин фон Губвиг. Король взбешен из-за мятежа и из-за того, что сам не принял вовремя достаточных мер, и если уж откровенно, взбешен мной. Но что я — я смотрю в небеса и обращаюсь к Таку: «Не обижайся, но когда ты сотворил нас, гномов, у тебя выдался неудачный день и в ящике с деликатностью ничего не осталось». Мы готовы скорее драться и ссориться, чем просто жить.

В шато их встретил отряд вооруженных до зубов гномов — до зубов, значит, еще более вооруженных, чем среднестатистический гном, который обычно в одиночку нес на себе оружие, которого хватило бы для целого вооруженного отряда. Они посмотрели на Мокриста обычным для стражников всего мира свирепым взглядом, который намекал: «Ты просто пыль у нас под ногами, так что берегись». Грохссон проигнорировал их и проводил Мокриста в большую залу, которая гудела как улей.

Теперь ему предстояло встретиться с королем. Дело было деликатное, но Мокрист не собирался позволять придворным и охране помыкать им. Он был наслышан о Рысе Рыссоне как о разумном и влиятельном гноме умеренных взглядов, который смотрит фактам в лицо и знает, что это единственный способ выжить.

Мокрист ждал, пока Грохссон разберется с формальностями, и гадал, сколько присутствующих здесь, в этой пышной зале, были действительно на стороне короля. Недоверие витало в воздухе как пыль и оседало на плечи каждому. В конце концов, началась подпольная война гномов. Куда проще было воевать с троллями. В них всегда можно узнать врага, но как выяснить, где прятались предатели здесь, в этой болтливой толпе?

Один гном из охраны попытался конфисковать у Мокриста его драгоценные отмычки и бросил эту затею, только когда Мокрист вернул их при помощи хитроумного введения в заблуждение и не самой дипломатичной лексики. Он уже несколько лет как не прибегал к отмычкам: слова обычно оказывались куда полезнее кусочков кривого металла, если нужно было куда-то проникнуть. Но Мокрист все равно был очень недоволен и хотел уже сказать кое-что совсем неполиткорректное, когда Грохссон ухватил его под локоть и отвел к королю.

Комнаты короля, как ни странно, размещались на верхнем этаже здания. Обычно в среде гномов, чем ниже гном жил, тем он был важнее, и Мокрист подумал, что король-под-горой мог поселиться наверху, чтобы спутать планы какого-нибудь консервативного гнома.

Короли не путешествуют налегке и без помпы. Повсюду среди прислуги в шато мелькали гномы, которые собирали вещи и в самой натуральной панике запихивали их в сундуки, как будто за ними уже вышли приставы.