Поддай пару!

– И у моих ребят, – продолжал он, – ну, так я их зову, – так вот у них нет даже надежды стать однажды мастерами, потому что они обучались инженерному делу не у мастера! Что за бред!

Мокриц рассмеялся в голос, обхватил ладонями чумазую голову Дика, аккуратно повернул его лицом к простирающемуся перед ними участку и огромным, ставшим уже постоянными очередям на поезд и спокойно сказал:

– Они знают, что ты – мастер, а Железная Ласточка – твой шедевр. Любой мальчишка хочет быть тобой, Дик, потому что ты сам по себе шедевр. Ты меня понимаешь?

Вид у Дика был недоверчивый – видимо, он все еще дулся из-за отсутствия диплома с красивыми званиями, который его матушка могла бы повесить на стенку.

– Да, но при всем уважении, они не имеют никакого авторитета в вопросах укрощения пара. Никого не хочу то есть обидеть, но что они знают?

Мокриц оборвал его:

– Дик, в каком-то смысле где-то здесь в глубине живет сама душа мироздания, и они все знают. Ты ведь слышал о Леонарде Щеботанском. Некоторые мастера сами делают себя мастерами, и ты один из них. Ты сделал из себя инженера, и все об этом знают.

Дик воспрянул духом и сказал:

– Я не собираюсь открывать собственную гильдию, если ты к этому клонишь, но если какой парнишка придет ко мне и захочет научиться пользоваться счетной линейкой, то я от него не отвернусь. Сделаю его своим подмастерьем по старинке, и пусть его руки никогда больше не будут чистыми. И заключу я с ним контрактов столько, что они у него из ушей торчать будут, хоть на пергаменте напишу, если раздобуду. Вот так все будет, и он проработает со мной столько, сколько надо, пока я не решу, что он готов сам быть ремесленником. Вот так надо дела делать. Вот так нужно заниматься ремеслом. Когда я тебя впервые увидел, господин Липвиг, я подумал, что на словах ты такой герой, а на деле пшик. И смотрел я, как ты бегаешь и подмазываешь тут и там. Ты ничего так, господин Липвиг, очень даже, но в фуражке ты бы еще лучше смотрелся.

Железная Ласточка с шипением выдула внезапную струю пара, и они со смехом повернулись полюбоваться на нее. В ней появилось что-то новенькое. Минуточку, подумал Мокриц, она изменила форму, стала… крупнее. Ведь так? Мокриц помнил, что Ласточка – прототип, и Дик постоянно что-то менял в ней, но ему почему-то казалось, что каждый раз, глядя на нее, он видел новую машину. Она с каждым днем становилась сильнее, стройнее, лучше.

Обдумывая это открытие, Мокриц заметил, что Дик переминается с ноги на ногу. Наконец юноша застенчиво спросил:

– Господин Липвиг, ты знаешь эту девушку с длинными светлыми волосами и красивой улыбкой, которая иногда приходит на участок? Кто она? Она ведет себя тут как хозяйка.

– А это, – ответил Мокриц, – Эмили, любимая племянница Гарри Короля. Не замужем.

– А, – отозвался Кекс. – Вчера она приносила мне чай – и даже с булочкой!

Мокриц увидел беспокойство в лице Дика Кекса, который вдруг обнаружил себя в такой ситуации, где логарифмы не помогают. Нет, здесь были нужны совсем другие рифмы.

– Не хочешь ли ты пригласить ее на свидание, Дик? – предложил Мокриц.

Кекс залился румянцем, если только румянец можно разглядеть под слоем сажи.

– О да, я бы очень хотел, но она вся такая умная и изящная, как цветочек, а я…

– Замолчи немедленно! – оборвал его Мокриц. – Если ты хотел сказать, что ты просто деревенщина в грязных штанах, то я хочу обратить твое внимание на тот нюанс, что тебе принадлежит огромный процент от всей прибыли, которую будет приносить железная дорога. Так что не надо заламывать руки и приговаривать: «Ох я бедняжка, я слишком нищ и не могу даже мечтать о том, чтобы подойти к хорошей девушке», – потому что ты самый завидный жених для любой девушки Анк-Морпорка. Уверен, при таком раскладе даже Гарри не спустит тебя с лестницы, как он поступал со всеми ухажерами своих дочерей. Если хочешь встречаться с Эмили, дерзай, а ее дядя и родители наверняка будут только рады.

Про себя Мокриц подумал, что Гарри, пожалуй, даже будет в восторге, потому что тогда все деньги останутся в семье. Да, он хорошо знал Гарри Короля.

– И более того, – добавил он, – она учится на законника и разбирается в юридической стороне управления бизнесом. Вот и куй железо, пока горячо.

Дик, для которого все это было неведомой территорией, нервно сказал:

– Спасибо за подсказку и за совет, господин Липвиг. Может, когда-нибудь я хорошенько отмоюсь и наберусь мужества к ней постучать.

– Не затягивай, Дик. В жизни есть вещи помимо логарифмов.

На торжественное открытие Анк-морпоркско-столатской гигиенической железной дороги слетелись стаи международных репортеров.

Дик Кекс всегда хотел, чтобы первое настоящее публичное путешествие по железной дороге началось в Сто Лате, тем самым отметив старый город жирной точкой на карте мира. Сэра Гарри такой поворот несколько встревожил[31]: как истинный гражданин Анк-Морпорка, он несколько терялся за пределами города. Однако, как напомнил ему Мокриц, после поездки в Сто Лат по обычной дороге гости тем более оценят обратный железнодорожный рейс с прохладительными напитками на борту.