Поддаться

Я потерял работу, потому что отказался покидать Харлоу, но все хорошо. У меня есть некоторые сбережения. И мне сказали, что я всегда найду работу, как только буду готов к этому. Я покинул свои апартаменты. Мои вещи сейчас у Тони и Беллы.

Слова «часы посещения» не существуют в моем мире. Больница – мой временный дом до тех пор, пока Харлоу не покинет ее.

Мама Харлоу ночует в доме, который арендовал ее папа, когда случился несчастный случай. Все остальное время она сидит здесь со мной, рядом со своей дочерью, от заката до рассвета. Отец Харлоу здесь почти столько же. Кроу тоже здесь каждый день. Он решил взять академический отпуск и временно переехал сюда. Брат Репки снова начал со мной общаться, когда я все ему рассказал. Выложил всю правду, после нескольких ударов по моей физиономии, которые я позволил ему сделать.

Я разрешил ему проклинать меня, изрыгать в мой адрес ненавистные слова, которые я заслуживал. Родители Харлоу никогда не спрашивали, почему я сделал то, что сделал. Они поняли. Они были в такой ситуации. И скажу вам, что будь я Эвелин Ханнум, то ненавидел бы себя, потому что после всего случившегося Джо и Аннабет разругались с ней, а она сказала им, что ее больше нет для них. Включая и Грету тоже.

Кстати, Грету беременна, так что они с мужем приезжают только раз в неделю, чтобы увидеть Харлоу. Было бы что видеть...

Харлоу начала дышать сама неделю назад, и эту ужасную трубку наконец-то вытащили из ее горла. Теперь осталась только тоненькая беленькая трубка, которая идет через ее нос и вниз по горлу. Это питание, которое ей нужно. Все те трубки, которые были к ней прикреплены, выглядели как из научно-фантастического фильма. Вы бы с трудом увидели ее прекрасное лицо. Повязку с головы сняли и швы удалили. Рана прекрасно заживает, или врачи просто мне так говорят. У Харлоу все признаки мозговой активности, и это чудесно. Ее ноги... Это другая история. Они были слегка покалечены. Большего мы не узнаем, пока она не проснется, но по мнению медиков, у нее нет повреждения спинного мозга.

Я никогда не был верующим человеком. Я никогда много не молился в жизни, но сейчас молиться и надеяться – это все, что у меня есть.

В шесть я пытаюсь поесть что-нибудь, но у меня ничего не выходит. Еда – последнее, что меня интересует. Мой желудок постоянно сводит, а ум – все отрицает.

Отрицает все то, что произошло. Иногда, когда я падаю и засыпаю в кресле напротив ее кровати, я вижу сны, в которых Харлоу смеется, танцует и беззаботна. В моих снах ее клубничные волосы завиваются, пока она кружится в воде. Репка произносит мое имя и протягивает мне руку, чтобы я присоединился. Она обнимает меня за шею и шепчет, как счастлива. Как ее любовь ко мне поменяла ее, как моя любовь поменяла ее.

Потом я просыпаюсь в кошмаре.

Ночью, перед тем как ее отец, мать и Кроу уйдут, мама всегда ласково целует мою голову и говорит, что знает, что ее дочь в хороших руках, если я здесь. Это не приносит мне облегчения, хотя я знаю, что она имеет в виду хорошее. Я разрешу ей уйти этой ночью. Это все из-за меня. Она лежит здесь, потому что я не сдался. Я не сдался любви, хотя я чувствовал ее всей своей душой. Каждым нервом, каждой унцией крови, которая била по моим венам, всем сердцем я люблю ее... Я люблю ее. Я просто боялся признаться ей.

Я сжимаю руку Харлоу, нежно поглаживая ее пальцы. Они все еще холодные, синюшные, и желтоватый цвет появился после катетера, который то вставляли, то вытаскивали. Ее кожа такая же нежная, как она. Я просто хочу, чтобы она проснулась и посмотрела на меня. Я хочу, чтобы она улыбнулась мне своими веснушками, которые покрывают все ее лицо. Медсестры убеждают меня разговаривать с ней, говорят, что она слышит меня, но мне кажется, что это невозможно. Когда я сплю, то вижу сны, как будто я в другом мире. Может быть, это так для Харлоу.

Я тяжело сглатываю и кладу свою голову на ее руку, которая лежит на кровати, и говорю. Чувствую себя не в духе, но делаю это:

– Репка, помнишь, когда ты пыталась объяснить мне, что такое любовь, что такое быть любимой? Я понял сейчас, – улыбаюсь, в то время как слеза скатывается с моего лица. – Любовь – это единственная вещь, которую нельзя подделать. Это когда ты смотришь в глаза человека, который для тебя что-то значит, и можешь увидеть его душу. Уверен, что ты не можешь врать, когда смотришь в любящие глаза. В них отражается твой дом. В них ты увидишь того, кому можешь рассказать о всех своих глубинных темных страхах. И не важно, что он думает. Он все равно всегда будет с тобой. Он будут видеть все твои успехи и падения. Но любовь настолько сильна, что он будет смотреть мимо этого. Не замечать плохого и смотреть на хорошее. Хороший взгляд на хорошее.

Я только хочу, чтобы Харлоу подала знак, что она слышит меня и понимает все, что я пытаюсь сказать.

Я люблю ее.

Я люблю ее.

Я люблю ее.

Хотя она не верит мне. Я не давал ей поводов верить мне.