Поддаться

И тут это. Мои мысли мутнеют в тот момент, когда понимаю, что уже видела эти татуированные руки раньше. Видела это лицо. Видела волнистые каштановые волосы. Мои руки трогали эти волосы, чувствовали их. И эти голубые глаза. Они уже овладевали моим сознанием раньше, это было что-то типа гипноза. Я смотрела в эти глаза. Я знаю это.

Эти руки, они были на мне.

Эти пальцы во мне.

И губы тоже.

Этот язык был в моем рту.

И его... Его...

Поток воспоминаний нахлынул на меня.

Бар.

Шоты текилы.

Зрительный контакт.

Движение головы.

Туалет.

За стенкой.

Никаких фамилий.

Настоящий, грубый, животный, запрещенный, горячий секс.

Он знает это. Он знает, что это я. Я вижу это по подлой ухмылке на его лице. Я замираю. Мои ноги прикованы к полу, мышцы не работают, и я не могу пошевелиться.

– Здравствуйте, мисс Ханнум, наслаждаетесь Вашим времяпрепровождением на побережье?

И с этого момента все в моей голове встает на свои места. Это коп, который остановил меня ночью, и парень, с которым у нас было особое место встречи год назад. Такое может произойти только со мной. И в такие моменты я в этом еще раз убеждаюсь.

Я в ярости. Когда зло берет над тобой верх, то ты становишься безумным от ярости. Буквально приходишь в бешенство. Я образованная, умная девушка. Знаю себе цену, но когда он прикусывает губу, ухмыляется мне и подмигивает, то все уроки хороших манер сразу вылетают из головы. Желание расцарапать его лицо и дать костяшкам пальцев встретиться с его подбородком побеждает. Но мне стоит сохранять самообладание.

Все просто стоят, а высокая, загорелая и длинноногая наездница членокопа надевает платье и начинает ныть:

– Круз, ты сказал, что отвезешь меня домой. Эта ситуация расстраивает меня.

Она стоит, сложив руки и постукивая каблуком, пока шесть пар глаз смотрят на нее.

– Конечно, детка. Дай мне несколько минут. Пойди на кухню и сделай себе кофе. Я скоро буду.

Она уходит, и тут начинается борьба взглядов, пока Уиллоу не нарушает молчание:

– Откуда ты знаешь, что ее фамилия – Ханнум?

Я сжимаю кулаки и начинаю приближаться. В глазах Макса волнение, и он начинает двигаться за мной.

– Ты... Ты... Ты?

Мое последнее «ты» звучит как вопрос.

Он встает со стула, без рубашки, в одних трусах-боксерах, глядя мне в лицо. Он возвышается надо мной все с той же усмешкой на лице. Облизывает нижнюю губу и нарушает личное пространство. Он так близко. Я могу услышать запах секса на нем. Как мерзко. Он наклоняется над моим ухом:

– Я, я, и да, я.

Давление возрастает, а пульс учащается. Я иду за ним, но Макс сразу хватает меня за руки, чтобы удержать.

Я начинаю брыкаться, чтобы вырваться из хватки Макса. Ко мне подбегают девочки и пытаются отодрать его руки от меня.

– Ты – урод. Заставил меня выглядеть полной дурой. Я знала, что ты замыслил что-то, и теперь наваляю тебе.

Один взгляд на его бесчувственное лицо увеличивает мое безумие. Круз, скрестив руки, смотрит, как я пытаюсь вырваться и расцарапать его идеальное лицо. Смеет насмехаться надо мной. Он веселиться, считая, что я в его руках, и гордится этим.

– Что ты ржешь, мудак?

Он подходит ко мне ближе, понимая, что Макс не выпустит меня. Я прекращаю вырываться, и теперь мы почти нос к носу.

– Я отомстил тебе за то, что ты не сказала свою фамилию. Ты же знаешь, кто я, детка. Разве ты могла забыть?

Он облизывает свои проклятые губы.

О, он закончил свою миленькую речь.

Так чего же я жду, раз мои ноги никто не держит, и они больше не прикованы к полу?

Со всего размаху пинаю его коленом по яйцам.

Получай, членокоп. Все те уроки хороших манер, которым я обучалась, куда-то исчезли.

– И не называй меня деткой, – кричу я.

Он сразу падает. Макс отшвыривает меня и кидается к этому козлу.

Членокоп держится за свои шары, задыхаясь и катаясь по полу террасы, как раненое животное.

Очень хорошо.

Макс смотрит на меня, очевидно шокированный:

– Нафига ты это сделала?

Членокоп все еще не восстановил дыхание, и я вдруг чувствую вину. Действительно ли он это заслужил?

Дайте-ка подумать...

Да!

– Он мстил мне за то, что я не назвала фамилию.

Замешательство не покидает моих подруг и Портера.

– Хар, он тебя назвал мисс Ханнум. Откуда он узнал, если ты только что сказала, что не говорила ему?

Не хочу рассказывать об этом Портеру. Что он обо мне подумает? Я же для него как сестра.

Членокоп поднимает голову и хрипит:

– Она девушка из туалета прошлым летом.

Портер... Господи, помилуй! Он начинает качать головой и рассекать руками воздух перед собой, пытаясь осознать, что только что сказал членокоп.

По одному взгляду я понимаю, что он осознает, в чем тут дело.

– Господи! Круз? Харлоу? Год назад? Бар? Когда тебя долго не было? Когда вернулась, будто с войны, так ничего и не объяснив? Я, наверное, болен.

Уиллоу дает ему пощечину:

– Ну, хватит уже. Она уже давно стала девушкой с потребностями. Она не ребенок.

– Я знаю, что она не ребенок, но знаю, что там было той ночью, и Круз рассказывал про нее... А потом сказал, что они... – Портер что-то невнятно бормочет, водя руками по волосам и лицу. – И потом он такой типа, и мы типа... О, Боже, забейте. Это была Харлоу.

Он выглядит разбитым.