Подделка

Я прокрутила в голове путь до торгового центра персикового цвета и посмотрела на время. До прибытия водителя оставалось пятнадцать минут. Я вошла в центр, надеясь отделаться от запаха табачного дыма, и обнаружила, что поднимаюсь на эскалаторе к бутику «Гермес». Та же женщина, что уже со мной говорила, лениво смахивала с полок пыль метёлкой из перьев. Вы вернулись, скучающим тоном сказала она.

Аметистовая «Келли» стояла там, где я её и оставила. Просунув руку в ручку, я посмотрела в зеркало на стене. Сумка, изящно свисавшая с моего запястья, преобразила мой скучный кардиган и джинсы в минималистичный дизайнерский наряд. Моё сердце заколотилось, как от сильных наркотиков.

Вам идёт, сказала девушка с профессиональной невозмутимостью.

Вы правда так думаете?

Наше мастерство уникально. Мы одни такие.

Вас двое таких. Вы и «Гермес».

Она даже не улыбнулась.

Восемь тысяч юаней – это слишком. Я заплачу вам пять.

Девушка наконец-то ожила. Пять? Нет, на пять я никак не соглашусь.

Я поставила сумку на место. Я чувствовала себя непобедимой. Ладно, ответила я, меня всё равно ждёт водитель.

Шесть с половиной, сказала девушка. Шесть.

Замётано.

Каждая клеточка моего тела торжествующе гудела. Я с телефона перевела девушке деньги, она бережно, как новорожденного, запеленала мою сумочку и отправила меня в путь.

К тому времени, как я вернулась в квартиру тёти и дяди, наступил полдень. Шторы были задёрнуты от палящего солнца. На диване сидели мои контуженные родственники, а сын, тихо сопя, свернулся у их ног, как щеночек. Он устал вопить, прошептали они, и теперь им страшно пошевелиться.

В тот вечер я пригласила дядю и тётю на ужин, чтобы отблагодарить за всё, что они для меня сделали. Я выбрала модный ресторан морепродуктов в Центре, которым восторгались авторы всех блогов о еде, и заказала самые дорогие блюда в меню – диких моллюсков, морские ушки, цветочных крабов – не сомневаясь, что на этот раз смогу оплатить счёт. Когда тётя спросила, какой заказать чай, я предложила: давайте закажем вина.

В конце ужина я обнаружила три пропущенных звонка от Оли, а потом, прямо перед сном, длинное письмо с подробным описанием того, как ему жаль. Я слишком остро отреагировал, я вёл себя ужасно. Надеюсь, ты сможешь простить меня. Он закончил нашей особенной шуткой: Ава, je t’aime beaucoup.

В первые дни нашего знакомства Оли любил подшучивать над моим французским – идеальной грамматикой и устаревшим словарным запасом в сочетании с полной неспособностью уловить нюансы разговорной речи. Пара выражений, которые меня особенно бесили: je t’aime и je t’aime beaucoup. Мне показалось несколько циничным (со стороны французов), что, вопреки дословному переводу фраз, «je t’aime» означает «я тебя люблю», а «je t’aime beaucoup» – «я тебе чисто платонически симпатизирую». После страстного спора (который закончился вничью), какой язык более ксенофобский, французский или китайский, Оли наклонился, поцеловал меня в кончик носа и сказал: je t’aime beaucoup. С тех пор это был наш секретный пароль.

Его письмо стало прямым подтверждением правильности моего решения поехать в Гуанчжоу. Я гордилась своей находчивостью. Я смогла противостоять Оли, он отступил, и качели нашей любви снова пришли в равновесие.

Буду дома в четверг, ответила я. Je t’aime beaucoup.

До конца отпуска мы с семьёй отдыхали у пруда с карпами в бабушкином доме престарелых и наблюдали, как Анри радостно бросает рыбам куски чёрствого хлеба. Мы гуляли по прохладным торговым центрам и лакомились восхитительными дим самами. Мы посетили вольер в Гонконгском парке, благодаря чему Анри ещё долго, увидев в городе воробья, указывал на небо и верещал от восторга.

Однажды утром мы с тётей выбрались в «Пасифик Плейс» за покупками. Одна, без Анри, я вдоволь насладилась тем, что мне не нужно изо всех сил тянуться, чтобы достать до поручней метро, что все джинсы, которые я примеряю, садятся ровно по фигуре, не требуя подшивки, а красивая обувь не давит на широкие и костистые ноги. Впервые в жизни моё тело не было для меня проблемой, требующей решения. Интересно, задумалась я, каким бы я стала человеком, если бы выросла в таком месте? Как мама и тётя? Как Винни?

В общем, поездка выдалась идеальной, за исключением того, что дядя каждый раз, когда Анри издавал какой-нибудь животный звук, комментировал: не переживай, мы его разговорим, да, маленький? Ну-ка скажи: мама, папа, да, нет, пёсик, котик.

Я напоминала себе, что дядя Марк хочет мне только добра, что папа говорит то же самое, что мне очень повезло с родственниками, но любые родственники должны немного раздражать, по крайней мере иногда, разве нет?

Каждый раз, когда я, вопреки порывам дяди, оплачивала обед своей свежеразмороженной кредитной картой, в памяти всплывал тот день в квартире А Сенга, но он казался далёким и странным, как будто всё это случилось с кем-то другим и много лет назад.