Поддельный агент

В моем правом кармане был Пьер, мой самый близкий друг. Пьер — это маленькая газовая бомба, прекрасно придуманная АХ, для таких экстренных случаев. Когда я разделся немного раньше, я осторожно освободил его от бедра, думая, что его присутствие будет трудно объяснить Лорне.

Я недооценил скорость и выносливость двух этих нападавших. Прежде чем моя рука нашла сумку, не говоря уже о Пьере, я ощутил их внушительное присутствие вокруг себя. Один схватил меня за плечи и развернул, а другой нанес мне сокрушительный удар по лицу, от которого я упал на кровать, чуть ли не на колени Лорне .

Когда я повернулся, чтобы посмотреть на нее, шлепок по шее завершил дело. Мир превратился из серого в черный, и я помню, как увидел выражение ужаса в ее зеленых глазах и мою кровь, брызнувшую на ее прекрасную белую кожу.

Глава 4

Лорна продолжала кричать, пронзительный, уродливый звук резонировал в моей голове. Я встряхнул её, чтобы освободить уши от болезненного звука, и открыл рот, чтобы заставить ее замолчать.

Я почувствовал, как мои губы сжались от пластыря, и с осознанием вернулась реальность. В машине было темно. Казалось, мы движемся с приличной скоростью, и Чарли еще раз задал один из своих вопросов.

'Вы уверены , что Херндон сказал?

— Конечно, я уверен, — отрезал Франц . — Он сказал, что это хороший пустырь и идеальное место для… несчастного случая.

Чарли зарычал, и по его рычанию было ясно, что он не совсем уверен, прав ли немец. Я знал , что Херндон находится в Вирджинии, примерно в часе езды от Вашингтона, и мы, вероятно, на Белт- Паркуэй , направляемся на юг. Я хотел бы знать, кто, черт возьми, предложил эти два холма Вирджинии как идеальное место для моего «несчастного случая». Если бы я знал, кто нанял эту пару, я мог бы понять причины этого.

Именно тогда Чарли решил использовать мою грудь в качестве подставки для ног, и вес его ботинок сорок пятого размера не улучшил мое неудобное положение. Я прожевал несколько изысканных проклятий на лейкопластыре. Когда я почувствовал, что машина замедляется и поворачивает налево, я понял, что мы достигли поворота на Херндон .

Пройдет совсем немного времени, прежде чем я получу ответы. Я мог только надеяться, что когда я их получу, не будет слишком поздно их использовать.

Снова одеяло было сдернуто, и я закрыл глаза, притворяясь, что ещё не пришел в сознание. Гладкая поверхность шоссе исчезла, и по движению подо мной я догадался, что мы движемся по проселочной дороге, которая остро нуждалась в ремонте. Я услышал треск целлофана и, к своему ужасу, понял, что Чарли собирается зажечь одну из своих сигар. Услышав щелчок зажигалки, я приоткрыл глаза, чтобы посмотреть, смогу ли я разглядеть что-нибудь в свете его Zippo .

Это было идеально рассчитано.

Два массивных сапога Чарли по-прежнему крепко стояли у меня на груди, а штанины его брюк были слегка приподняты, так что я мог видеть край его носков и молочно-белый цвет его крепких ног. В желтом свете его зажигалки над правым носком блеснуло что-то металлическое. Это было красивое серебро ручки стилета, самое прекрасное зрелище, которое я видел за долгое время. Я закрыл глаза и улыбнулся. Я подумал о Хьюго, своем собственном стилете, и пожалел, что он не привязан к моему предплечью. Но при нынешнем положении дел Чарли хватило бы его.

Дрожь в моей спине усилилась, и я подозревал, что мы сейчас на грунтовой дороге. Я мог чувствовать каждую дырку и каждую неровность, пока мы продвигались вперед.

— Черт , помедленнее, — рявкнул Чарли.

"Ты хочешь вести машину?" — ответил Франц , чихая.

В этот момент меня на мгновение одолела глупая надежда, что Чарли вспомнит Гитлера и вцепится в горло другому человеку. Но он меня разочаровал.

«Держи свои комментарии при себе», — сказал он, глубоко затянувшись сигарой.

Машина сделала внезапный поворот, и дорога, стала еще более ухабистой, чем та, которую мы только что покинули. Чарли снова наклонился вперед.

'Привет! Помните, нам также придется вернуться, как только мы избавимся от него. Бесполезно ездить несколько часов, если мы не сможем найти дорогу назад. Мы тоже можем опоздать на самолет.

Франц проигнорировал последнюю жалобу Чарли и продолжал ехать, не сбавляя скорости.

— А если мы опоздаем на этот самолет и не успеем к большому взрыву, ваш друг, мистер Гюнтер , может очень рассердиться.

« Заткнись, идиот», — закричал Франц , резко останавливая лимузин. Я слышал, как камни выскакивали из-под задних колес. Затем зажигание было выключено, и двигатель остановился. Входная дверь открылась и снова захлопнулась. Через несколько секунд я услышал звук открывающейся задней двери и теплый ветер Вирджинии, ласкающий мои босые ноги. С этой стороны донесся яростный голос Франца .

— Ты тупой английский идиот! Я должен был бы оставить тебя мертвым здесь. Вы знаете, что нам приказано никогда не произносить его имени, даже друг другу.

'Не принимайте близко к сердцу.' По ноющему звуку голоса Чарли я понял, что он боится своего напарника и что этот мистер Гюнтер — кем бы он ни был — был вдохновителем всего, что произошло сегодня вечером.