Поддубенские частушки. Первая должность. Дело было в Пенькове

Нина вспыхнула. До каких же это пор, в конце концов, все её предложения будут считать чепухой, а замечания поднимать на смех?!

— Если вы боитесь за свои глаза, так должны давно бы сбегать на склад и сменить очки, — сказала она, стараясь казаться спокойной. — Без очков запрещаю работать.

— Куда же мне с седьмого этажа ходить да обратно на седьмой!.. А план? А выработка?

— Доложите прорабу, что я вас сняла с работы. — Мина достала записную книжку и стала записывать нарушение.

— Зачеркните, Нина Васильевна…

— Нет, не зачеркну. У вас уже два нарушения. Если так будет продолжаться дальше, я… я напишу вашим родителям, как вы ведёте себя на стройке.

— А я вам адреса не дам.

— Ничего, найду в отделе кадров.

Нина, конечно, и не думала писать родителям Мити и не понимала, как эти слова сорвались у неё с языка, но репродуктор из поднебесья вдруг заговорил: «Через десять минут — оперативное совещание… Повторяю…», и она побежала в контору третьего участка, где стоял динамик и где можно было всё услышать.

По пути она обогнала незнакомую быстроглазую девушку. Не отрывая руки от перил, девушка потихоньку поднималась по металлической лестнице, часто останавливаясь и глядя на движущуюся стрелу крана. «Наверное, из новеньких», — подумала Нина, пробегая вперёд.

В конторе, временно разместившейся на четвёртом этаже высотного здания, в неизменной своей шляпе, заломленной на затылок, сидел начальник участка Иван Павлович. Шляпа совсем не шла к его широкому, грубоватому, покрытому бурым загаром лицу и даже казалась мала ему, но он и в конторе не снимал её, каждую минуту готовый сбежать на участок от надоедливых бумажек и телефонных звонков.

Перед начальником стоял Арсентьев, и оба они были сердитыми и утомлёнными.

Нина с опаской взглянула на Арсентьева, ожидая, что он намекнёт на их знакомство на шестнадцатом этаже. Но сварщику было не до этого.

— Нам бы четырёх человек, и был бы ажур… — говорил он начальнику участка.

— Ну где я тебе возьму людей? — спрашивал Иван Павлович тоскливым голосом. — Ну где?..

— Да нам не надо квалифицированных. Нам хотя бы таких матрёшек, чтобы ходили по указанию сварщиков на низ, если надо принести что-нибудь, за трансформаторами смотрели, провода проверяли. Чтобы сварщик сам не бегал — не терял время.

Дверь приотворилась, и в контору заглянула девушка, которую Нина обогнала на лестнице.

— Может, вам и бутерброды носить? — спросил Иван Павлович Арсентьева.

— А чего особенного. И бутерброды, — спокойно ответил тот.

— Можно? — снова приоткрыв дверь, спросила девушка и, не дождавшись ответа, вошла и остановилась возле письменного стола.

— Вы что, хотите, чтобы у вас прислуга была? — спрашивал Иван Павлович, не обращая на неё внимания. — Где я тебе возьму людей?

— Я бы на вашем месте сидел, так нашёл бы.

— А ты садись. Я уступлю.

— Что я, дурной, что ли…

Иван Павлович задумался, крутя в руках карандаш. Видимо, думы его были невесёлые, потому что он решил перебить их и, остановив усталые глаза на девушке, спросил:

— Ну, а вам что?

— Я сюда на работу направлена. Чего мне делать?

— A-a-a, на работу! Это хорошо. Как ваша фамилия?

— Родионова. Лида Родионова.

— Хорошо, Лида Родионова. Посидите вон на диване, отдохните.

— Устала я отдыхать, — сказала Лида, — и так два дня отдыхаю. Как с поезда слезла, так и отдыхаю.

— Эту беду мы поправим… Ну как, нравится наш домик?

— Ничего. Больно высокий только. Кабы не упал.

— Не упадёт. На века строим.

— Так как же насчёт людей, Иван Павлович? — снова спросил Арсентьев.

Но тут включился динамик, и хрипловатый голос главного инженера произнёс: «Начинаем оперативное совещание. Начальник первого участка на месте?» И голос начальника первого участка ответил: «На месте». В ответ на такой же вопрос другие голоса, мужские и женские, отвечали: «Здесь» или «На месте». Когда очередь дошла до Ивана Павловича, он тоже проговорил: «Я на месте, и Нина Васильевна здесь», — и подул в трубку.

Лида подошла к канцелярскому шкафу и, смотрясь в стекло дверцы, поправила косыночку.

— У вас тут позавтракать можно? — спросила она Арсентьева.

— Тут только вопроса решить нельзя, а остальное всё можно, — с досадой сказал он и сел рядом с ней на диван.

Лида достала из чемодана лепёшки-пряженики, сыр, расстелила на коленях косынку и стала есть.

— Из Сибири? — спросил Арсентьев.

— А вы почём знаете?

— Наши сибирские пряженики не дадут соврать. Из какой области?

— Из Омской. Недалеко от Ишима живу. А вы?

— Я из Новосибирской.

С любопытством и грустной завистью Нина прислушивалась к их разговору

«Вот уже две недели я работаю на стройке, — думала она, — а ко мне относятся как к чужой и рабочие и инженеры. А эта Лида пришла сюда первый раз и сразу расположилась как дома… И, наверное, завтра у неё появятся подруги и приятели. Скорее бы перевестись с этой несчастной должности и начать делать что-нибудь настоящее!..»

— Говорят, новосибирские загару не принимают, — говорила между тем Лида. — А ты вон какой закопчённый.

— А чего же. Мы, сварщики, ближе к солнышку, чем ваш брат. На самой верхотуре. Курсы какие-нибудь кончала?

— Нет.