Подельник эпохи: Леонид Леонов

Захар Прилепин Подельник эпохи: Леонид Леонов

Выражаю благодарность Дмитрию Быкову, который летним днем 2005 года надоумил меня написать жизнеописание Леонида Леонова;

Николаю Андреевичу Макарову, внуку Леонида Леонова, – за помощь и понимание, Наталье Леонидовне Леоновой, дочери писателя, – за гостеприимство и критические замечания, далеко не все из которых, каюсь, были учтены в этой книге;

Ольге Ивановне Корнеевой, возглавляющей Государственный архив Архангельской области, – за любезно предоставленные неизвестные ранее документы о пребывании Леоновых в Архангельске;

Андрею Рудалёву и Эду, приютившим меня в Северодвинске;

Алексею Коровашко, Илье Шамазову и Алексею Коленскому – за дельные советы;

а также всем, изучавшим жизнь и творчество Леонида Леонова и тем самым серьезно облегчившим мне работу над этой книгой;

издателям, публикующим сей труд.

Автор

От автора

Леонид Максимович Леонов – мир непомерный. Путешествовать в этом мире надлежит с богатым запасом сил, с долгой волей и спокойным сердцем. С пониманием того, что он полноправно граничит с иными мирами мировой культуры.

Принимаясь за свой труд, мы знали, что наше путешествие в мир Леонова лишь началось. И едва ли даже путь длиною в жизнь позволит пройтись хотя бы раз каждой тайной тропой.

Тем более что нам памятны уже пройденные места в этом мире, куда так хочется возвращаться из раза в раз. Там пришлось пережить минуты, быть может, наивысшего счастья читателя и слушателя. Там замирало сердце от внезапной высоты и от пугающей глубины.

Вот несколько наименований тех мест, что отозвались радостью или прозрением.

Повесть “Evgenia Ivanovna” – как мягкий, теплый круг на солнечной стене.

«Петушихинский пролом» – внезапно открывшаяся, беззвездная, черная вышина, вспугнувшая взгляд так, что сами в ужасе зажмуриваются веки.

Величественная «Дорога на Океан», где врывается зимний воздух в распахнутое окно и взметаются ледяные шторы, полные хрусткого снега.

«Необыкновенные рассказы о мужиках» – как тяжелая, густая смурь над среднерусской деревней, в которую вглядываешься долго и безответно.

Роман «Вор», который сам есть отдельный мир удивительного городского многоголосья, живых теней Благуши, предсмертной высоты цирковой арены, пивной пены московских нэпманских кабаков, тоскливых тупиков достоевской нашей родины…

И «Пирамида» – почти бесконечный путь, где за каждым поворотом новые неисчислимые, выворачивающие разум, перекрестья. Идешь им, иногда словно в душном бреду, иногда словно в прозрачном сновидении, порой словно ведомый кем-то, порой напрягая все силы разума, дабы не заблудиться, – и нежданно выходишь на страшный пустырь размером в человеческую душу…

Сказанное Леоновым таит великое количество пророчеств. Нечеловеческим зрением своим он зафиксировал несколько движений Бога.

В прозе его равно различимы первый детский смех и последний тектонический гул глубинных земных пород.

Читая Леонова, иногда будто бы скользишь по-над ясной водой, но иногда словно продираешься в тяжелом буреломе, под хруст веток, глядя вослед заходящему, оставляющему тебя в черном лесу солнцу.

И только упрямый путник будет вознагражден выходом на чистую, открытую небесам почву, где струится холодный ключ, целебней которого нет.

Кому-то может показаться, что в случае с Леоновым все понятно: совпис, многократный лауреат, орденоносец, «Русский лес» и что-то там еще…

Но ничего ясного вовсе нет: ранняя его пронзительная проза не прочитана и даже не опубликована толком; «советские» романы его, страшно сказать, почти не поняты, хотя переизданы десятки раз на десятках языков; о «Пирамиде» и речь вести страшно: неизвестно, с какого края к ней подступаться; те же, кто подступался, – зачастую видели лишь свой край, и то – насколько хватало зрения.

Сама судьба Леонова амбивалентна: ее легко можно преподнести и как несомненно успешную, и как безусловно трагическую.

Родился в Москве, в семье забытого ныне поэта-суриковца. Семья распалась, когда Леонид еще был ребенком: отца отправили в ссылку, и он покинул столицу с новой женой, оставив в Москве пятерых детей.

Юность Леонова пришлась на Гражданскую войну.