Подельник эпохи: Леонид Леонов

«Барсуками» занимались сначала Владимир Стеценко, а затем его коллега Александр Трофимов — оба работали в издательстве «Современный писатель», решившем переиздать «Барсуков».

Со Стеценко, хоть и были знакомы уже давно, разругались очень быстро — он вспоминал, как то и дело выбегал в подъезд покурить, пока Леонов успокаивался. Да и сам был постоянно на взводе.

Трофимов работу Стеценко завершил летом-осенью 1993-го.

— Мне важно переработать этот роман, — говорил Леонов о «Барсуках» ему, — несколько сцен я теперь вижу совсем по-другому, но особенно важно для меня послесловие, оно звучит во мне, требует, чтобы я написал его… Ведь «Барсуки» — мой первый роман, и я, старик, сопровождаю его послесловием через семьдесят лет… Вы чувствуете этот срок?!

«Часто он уставал и ложился отдохнуть, засыпал, а я сидел рядом, прислушиваясь к его слабому дыханию, порой совсем тихому, как бы отлетающему… — вспоминает Трофимов. — Но где-то через час он поднимался, и мы снова приступали к работе, поначалу казавшейся легкой. День ото дня она становилась всё труднее, и я вспоминал редакторов, рассказывавших мне, как трудно работать с Леонидом Максимовичем… <…>

Я не знаю ни одного современника, столь скрупулезно анатомировавшего слово, фразу, прямую речь, главу. Порой работа целого дня (а я бывал у него часто — с девяти до шести вечера) — и всего лишь одна фраза… А я уже знал, знал, что наутро Леонид Максимович ее обязательно отвергнет… Какое там утром… Поздний вечер, двенадцатый час, звонок.

— Александр Андреевич?

— Да, Леонид Максимович, — разве я мог его не узнать, не узнать этот надтреснутый, надмирный голос…

— Я подумал, вам нужно прийти завтра пораньше… <…>

И снова — леоновское — утро.

Ум его работал прекрасно, он сам порой довольно живо ходил по комнатам. Очень крепкие у него были руки. Когда он пожимал, здороваясь, мою руку, казалось, что передо мной здоровый мужчина в расцвете сил».

Послесловие они завершили как раз в дни расстрела парламента, в начале октября 1993 года. На улице стреляли — и это тоже было своеобразным эпилогом к первой книге Леонова.

…Несколько мемуаристов вспоминают, что якобы в первых числах октября Леонов был в Доме Советов: его привезли туда, дабы само присутствие патриарха русской литературы освятило движение политического сопротивления.

Родные и близкие Леонова утверждают, что ничего подобного в действительности не происходило; и, кажется, они правы.

Однако сам миф появления Леонида Леонова в здании Белого дома незадолго до расстрела его из танков, симптоматичен и многозначен.

В очередной раз речь об издании «Пирамиды» зашла еще осенью 1992 года.

Тогда в доме Леонова появилась женщина-помощница, последний редактор «Пиармиды» Ольга Овчаренко — литературовед и дочь литературоведа Александра Овчаренко, хорошего леоновского знакомого, которого мы не раз вспоминали в нашей книге.

«На моих глазах все основные сцены романа, — с удивлением вспоминает и Ольга Овчаренко, — были по многу раз переписаны. Леонид Максимович старался отделать каждое слово. Очень часто он просил меня посмотреть интересующие его слова в словарях. Мы пользовались словарем Даля, словарями синонимов и антонимов, словарем иностранных слов, энциклопедией Брокгауза и Ефрона, словарем Лярусс — все эти книги были у писателя под рукой. Но часто я отправлялась в Ленинку и Иностранку, чтобы поработать, по указанию Леонида Максимовича, с другой справочной и научной литературой. Леонов обычно очень доброжелательно отзывался об авторах словарей (“Хороший словарь синонимов написала Александрова!”), но я не помню ни одного случая, когда бы ему пришлось воспользоваться плодами их трудов. Нужное слово Леонид Максимович всегда находил сам, причем часто бывало, что на его поиски уходило несколько часов».

Если верить воспоминаниям Петра Алёшкина, возглавлявшего тогда издательство «Голос», инициатором публикации романа был писатель Николай Дорошенко.

Дорошенко спросил у Алёшкина, хочет ли тот издать новый роман Леонова, и последний, разумеется, согласился.

Договорились вместе придти к старику — всё обсудить.

«Леонид Леонов открыл нам дверь сам, — вспоминает Алёшкин, — открыл, глянул на меня острым глазком, другой, прищуренный, как бы спрятался глубоко за веками, под белой жесткой бровью, и было впечатление, что оттуда он хитренько и постоянно изучает, оценивает тебя, протянул худую, теплую руку для пожатия и хрипло сказал:

— Проходите, проходите.

Он довольно энергично двинулся впереди нас по коридору в свой кабинет.

Там я увидел Бориса Стукалина, бывшего министра печати. Я знал, что Леонов пригласил его, чтобы он присутствовал при разговоре со мной, издателем, знал, что Леонид Максимович дружил с ним издавна, доверял ему…»

Заключили договор, договорились о том, что издательство «Голос» будет платить ежемесячную зарплату Ольге Овчаренко.

— Идемте, я покажу вам роман, — сказал Леонов гостям.

Все отправились в его кабинет, где возвышались на полметра, лежали на полу пять огромных папок.