Подельник века

– Завали… На его место хочешь? – Атаман продолжил играть мускулами в прямом и переносном смыслах. – Ты забыл, что он мне сделал?!

С этими словами главарь банды парой резких движений задрал на себе рубаху, продемонстрировав не столь уж и давние следы своего избиения Ратманом.

Правда, то был честный бой, один на один. Но факт поражения и даже посрамления атамана, как говорится, был налицо. После этого подчиненные Хряка, даже сочувствовавшие бывшему подельнику, действительно заткнулись. А атаман продолжал:

– Будет висеть столько, сколько я скажу. А если с его дурной башки упадет хоть одна волосина без моего участия, готовьте себе третий крюк…

Атаман смачно сплюнул под ноги Ратманову. И пошел из «карцера». Вслед за ним потянулись и остальные. Но только Татарин и Мордвин прятали глаза, испытывая сожаление по поводу участи бывшего товарища. Пьяница Лодыга уже успел где-то поднабраться и был скорее весел, чем несчастлив. Ну а Дуля продолжал смотреть на мир своим детским незамутненным взглядом – всем бы поучиться его православно-буддийскому спокойствию.

И только когда все вышли, почти все, Хряк окликнул Дулю уже из коридора.

– Дуля? Ты остаешься? – Главарь намеренно смягчил тон, чтобы не портить отношений с одним из ключевых людей авторитетного Казака.

На что Дуля поначалу ухмыльнулся. Но затем, засвистев себе под нос, вышел тоже.

6

Хлопнула дверь. С обратной стороны упала увесистая щеколда. Висевший на крюке Ратманов остался наедине с самим собой. Или не наедине? Что за третий крюк, о котором упомянул Хряк? Почему не второй? И кого попаданец мельком углядел посреди этого ужасного подвала?

Теперь при свете керосинки он мог рассмотреть и собрата по несчастью, который также болтался под потолком, едва задевая пол ногами. Только в отличие от Ратманова не шевелился. Может, с ним уже все кончено? Боже мой, да это же Двуреченский! Одежда точно принадлежала инспектору Службы эвакуации пропавших во времени. Посмотреть бы еще на отвернутое лицо…

– Корнилов! – несмотря на боль, усталость и удушье, позвал Ратман того, кто раньше был, да и должен, оставаться в теле Двуреченского. А именно – подполковника ФСБ Игоря Ивановича Корнилова, человека из будущего.

Корнилов не ответил.

– Двуреченский, Викентий Саввич! – Ратманов сменил тактику. Так его «подельника», чиновника для поручений при главе московского сыска, звали в прошлом.

Только на этих словах висевшее рядом тело понемногу пришло в движение. Двуреченский, словно нехотя, повернулся к Ратманову лицом. Вот ведь повезло! Живой! И даже почти не избит! Во всяком случае, на лице не было видно больших гематом, кровоточащая губа не в счет!

– Двуреченский, как же я рад тебя видеть! – не сдержался Георгий.

– Ратманов, давно ли мы на «ты»? – неожиданно пробурчал собеседник. И даже в тембре его голоса просквозила какая-то новая краска, неестественная холодность.

Вот те на! Давно ли они на «ты»?! Да уж несколько недель! Что по меркам пребывания в прошлом, где один день не то что за два, а за месяц, если не за год… Давно, очень давно, бесконечно давно!

– Викентий Саввич, или как тебя там, не пугай меня такими вопросами, ладно? – Георгий все еще надеялся, что чиновник пошутил и сейчас снова станет прежним. – Я и так вишу из последних сил, не добавляй мне страданий.

– Ратманов, я по-прежнему обращаю внимание на необходимость субординации. Каким бы шатким ни было сейчас наше с вами положение, но честь прежде всего. Мы с вами разного поля ягоды. Глупо это отрицать.

– Ты… Вы серьезно? Мы сейчас будем обсуждать, как друг к другу обращаться?! – вспылил Ратман.

– Хм… Согласен… Сейчас не лучшее время… – наоборот, стал «остывать» Двуреченский. – Что вы предлагаете?

– Что я предлагаю… А ничего не предлагаю! Мне по-прежнему странно разговаривать в таком тоне. Давай посмотрим для начала, может, ты и другие наши договоренности подзабыл, а?

– О чем речь? – сухо осведомился чиновник.

– О чем речь?! А о золотишке тоже забыл?

– Я вас не понимаю.

– И «Я, барон Штемпель» вам тоже ничего не говорит?

– Какой-то бред.

Несмотря на тяготы своего положения, Ратманов захохотал в голос. Этого только не хватало! Человек, бывший единственным связующим звеном между ним и XXI веком, начисто забыл все прежние разговоры и договоренности. Или притворяется? Но зачем?! А может, он о будущем и вовсе ничего не помнит? Надо проверить…

– Скажи-ка, скажите-ка, – специально поправился попаданец, чтобы лишний раз не раздражать принципиального собеседника, – а о будущем есть у вас какое-то представление?

– Глупый вопрос. Мне дать на него столь же глупый ответ? – поинтересовался Двуреченский.

Понятно…

– Ну хорошо, в две тысячи двадцать третьем году вы чем занимались?

– Ратманов, я начинаю думать, что вы сумасшедший. Давайте ближе к нашему времени. Если есть идеи, как отсюда выбраться, я непременно их выслушаю.