Подельница

Солнечным апрельским утром оперативные работники Вася и Ольга вышли на крыльцо второго полицейского управления. Вася, морщась на яркое солнце, достал из кармана большие с затемненными стеклами очки и приспособил их у себя на лице. Глядя на напарника, Ольга рассмеялась.

– Ты чего? – спросил Вася недоуменно.

– Да так, смешно. Наша форма и темные очки. Обхохочешься.

Вася тяжело вздохнул и, сняв очки, сунул их в карман.

– Что теперь? Я их зря покупал что ли? – обидчиво произнес он.

– Нет… ну, в «гражданке» еще куда ни шло, а в форме – полный пипец.

Василий нахмурился, кашлянул в кулак.

– Ну, ладно. Машина в нашем распоряжении только до полудня, – скороговоркой начал он, чтобы напарница не смогла его перебить. – Поэтому предлагаю, для экономии драгоценного времени, разделиться.

– Как это?

– Лейтенант Сорокина, не перебивайте старшего по званию и слушайте внимательно.

– Ой, ой, ой! Ну, слушаю, – Ольга сложила руки на груди.

– Сейчас меня забросите к этому… сыскарю… в засаду, а ты, пока машина под жо… то есть в нашем распоряжении, дуй на автобазу городского хозяйства и разузнай график вывоза мусорных контейнеров. В общем, поройся там поглубже.

– В контейнерах? – спросила Ольга с усмешкой.

– В бумагах! А с сантехником я сам как-нибудь…

– Хорошо, уговорил.

Они подошли к дежурному УАЗу и уселись на заднее сиденье. Машина, изрыгнув клубы черного дыма, выехала на широкую городскую улицу.

Вася поднялся на пятый этаж хрущёвки, немного потоптался, присматриваясь к номерам на дверях, и нажал на звонок номера семнадцать. За дверью послышался быстрый топот босых ног. Дверь открылась, и перед оперативником предстал босоногий хозяин квартиры в закатанных до колена брюках и с мокрой тряпкой в руках. За его спиной наблюдался плавающий в сквозных потоках воздуха легкий туман. На полу поблескивали небольшие лужицы, которые хозяин не успел подтереть. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Хозяин вытер правую руку о майку и протянул ее Васе.

– Замятин.

– Старший лейтенант Мышкин, – пожал влажную ладонь Вася.

– Проходите на кухню. Там сухо… уже. Прорвало неожиданно…

Вася заметил, что сыскарь Замятин несколько расстроен «неожиданным» потопом и пошел за ним на кухню. Из залы доносилось побрякивание инструментов об батарею – это усердно устранял аварию сантехник.

– Я-то и не думал, что так сильно брызнет. Думал, только чуть закапает, а оно вона как! – хозяин подставил табурет под зад оперативного работника и надавил ладошкой на его погон, заставляя сесть. Тот присел на край табурета. Замятин быстро вышел из кухни и заглянул в залу. Бросил взгляд на полку. Кольца не было. Он посмотрел на стоящего на коленях перед батареей и закручивающего гайку сантехника. На безымянном пальце его правой руки поблескивало золотое кольцо!

«Все-таки сработало! – восторженно подумал Замятин. – А жаль… Работящий парень и хороший спец. Надо же! Голыми руками в кипяток… но ничего. Спецы в тюрьме тоже нужны. Кто его заставлял воровать?»

Вася сидел на краю табурета и нетерпеливо, словно от сильного холода, подергивал ногой, когда на цыпочках вошел хозяин квартиры. Он прикрыл за собой дверь и, потирая руки, шепотом проговорил:

– Сработало. Можно брать… с поличным. Кольцо мое у него на пальце. Только что сам видел.

– Точно? А то ведь…

– Точно, точно. Никого же больше, кроме него, не было. Я тоже немножко в этих вопросах разбираюсь…

– Хозяин, готово! – послышался голос сантехника.

Вася Мышкин поднялся с табурета и отстегнул от пояса наручники. Замятин кивнул, и они пошли в залу.

Сантехник, позвякивая ключами, сложил их в допотопный портфель и поднялся с колен. К нему тут же подошел старший лейтенант.

– Говорят, руки у вас золотые. Нельзя ли на них взглянуть?

Сантехник, ничего не подозревая, поставил портфель на пол и посмотрел на свои руки. В мгновение ока на его запястьях оказались наручники.

– Да вы чего, мужики, офонарели что ли?! – ничего не понимая, возопил сантехник.

Мышкин взял его за руку и сдернул с безымянного пальца кольцо. Замятин было протянул за колечком руку, но опер достал из кармана пакетик и бережно положил его туда.

– Вещдок, – пояснил он хозяину.

– Понял, – согласно кивнул Замятин.

– Какой вещдок?! Вы чего, с ума что ли посходили, от жары?! Мое кольцо!

– Ну, хватит, пошли! – прихлопнул по спине сантехника старший лейтенант.

– Куда?!

– На площадь труда! – Мышкин уже грубее толкнул воришку в спину.

– Ну, инструмент-то хоть можно забрать?

– Так заберешь… года через три, – улыбнулся Замятину оперативник, подталкивая задержанного к выходу. – До свидания, Семен… э-э-э… Львович. Понадобитесь, сообщим.

– Всего доброго… Аверкину привет от меня! – уже вдогонку крикнул Замятин.

– Хорошо, передам. Да вы и сами к нам заглядывайте! – топая ботинками по ступенькам, откликнулся опер.

Довольный результатом проведенной операции, Замятин потрогал остывшую батарею и вышел на балкон. На улице было по-весеннему шумно. На высоких тополях строили себе большущие гнезда вороны, ведя при этом перебранку с многочисленными галками, тоже претендующими на проживание в этом, экономически выгодном для них районе. На проводе покачивалась все та же жирная ворона. На третьем этаже девятиэтажки, в единственной квартире, на почерневшем от времени фасаде выделялись белизной недавно вставленные евроокна. Средняя створка балконного окна была распахнута наотмашь, хотя она могла открываться и под углом. Ворона неожиданно снялась с провода и спикировала в проем того самого окна. Семен Львович улыбнулся. «Так вот как ты вес набираешь, – подумал он. – Домушничаешь, значит». Через некоторое время ворона снова покачивалась на проводе, начищая об него испачканный пищей клюв.